Рабочий день Артема начинал телевизор. От обычного будильника Артем отказался давно, года три назад, когда заметил, что резкие, пронзительные звуки начали вызывать у него бешенство. Поэтому он приобрел телевизор с таймером и теперь каждое утро вскакивал под бодрую попсовую жвачку. Медленно нарастающая музыка делала ежедневный будничный кошмар менее неприятным.
Едва очередной MTV-шный опус начал проникать в мозг, Артем свалился с дивана и, бормоча под нос проклятья, поплелся в ванну. Настроение было отвратительным. Мало того что ему предстояли сомнительные удовольствия в виде необходимости брить несчастное лицо и штурмовать утренние пробки, так еще и ночные приключения не выходили из головы. Артем забрался под душ и, немного придя в себя, начал обдумывать дальнейшие действия.
Несмотря на весьма конкретные указания Кортеса, ночью он никому звонить не стал. Ехать куда-нибудь и уж тем более приглашать кого-то к себе домой Артем не собирался, он вообще жалел о данном Кортесу обещании, но отказаться было уже невозможно. После серьезных размышлений Артем решил звонить из офиса. Фирма, на которую он работал, размещалась в старом особняке на Покровке, народу там всегда много, охрана надежная, и все это позволяло чувствовать себя более-менее уверенно.
Подгоняемый орущим телевизором, Артем извлек из гардероба белую рубашку и, натягивая ее, критически осмотрел комнату. Единственную и неубранную. Порядок Артем обычно наводил по субботам, но последние два уик-энда они с Люсей провели на даче, так что повод для критики был. Снятые еще в воскресенье джинсы валялись в кресле, неразобранная сумка с вещами стояла под столом, на котором пристроилась грязная рубашка. В пятницу Артем торопился и не бросил ее в стиральную машину. Около дивана стояла пустая бутылка из-под пива (напоминание о футболе в среду) и тарелка с недоеденным бутербродом (напоминание о спешном ужине в пятницу). Зато пыли было немного: спасибо пластиковым окнам.
Когда Артем повязывал галстук, его блуждающий взгляд наткнулся на маленький черный рюкзак, скромно стоящий у стены.
«Ладно, обещание я выполню, и точка. Больше никаких игр».
— Грандиозное шоу в клубе «Ящеррица»! — пронзительно заверещал телевизор.
Артем вздрогнул от неожиданности и недоуменно уставился в экран. До сих пор об этом клубе он слышал только от Кортеса.
— Неутомимый Птиций, лучший друг московских шалуний, придумал новое развлечение — Танец Феникса! — надрывался тем временем ящик. — Пойманный в Марьиной Роще Феникс устроит натуральное самосожжение с последующим возрождением из пепла! Не пропустите! Тысячу лет мы были лишены этого потрясающего зрелища!
— Во хватили, — удивленно хмыкнул Артем и посмотрел на адрес клуба: где-то в Измайловском парке.
Полуобнаженные девицы призывно извивались вокруг грязно-красного птеродактиля, угрюмо ожидающего костра. Обычно телевизор был запрограммирован на MTV, однако сейчас в правом верхнем углу горели другие буквы «ТГК».
— Чтобы заказать столик, наберите на пульте вашего телевизора комбинацию 777-311. Помните, что количество мест в клубе ограничено!
На экране появились цифры 777-311 и надпись «услуга платная».
Артем порадовался буйной фантазии организаторов шоу, но телевизор выключился, а значит, времени оставалось совсем чуть-чуть, утренние московские пробки отбивают охоту к долгим сборам. Артем бросил пульт на стол, подхватил рюкзак и вышел из квартиры.
В распределительном щите копошился упитанный мужик в белом форменном комбинезоне.
— Работает? — не отрываясь от своего занятия, пробурчал он.
— Работает, — машинально подтвердил Артем.
— Тогда распишитесь.
Он сунул Артему бланк заказа.
— Бесплатно?
— Бесплатно, — заверил мужик.
Артем поставил подпись.
— Вызывают ни свет ни заря, — пожаловался мужик. — Скорее, скорее... А чего торопиться? Техника она ведь обращения требует.
— Угу, — согласился Артем и кивнул на открывшиеся дверцы лифта. — Вы поедете?
— Не, у меня еще заказ на шестом этаже.
Мужик аккуратно сложил бумажку и убрал ее в папку. На левом рукаве его формы красовалась нашивка:
«ОТС. Техническая служба».
В лифте Артем по обыкновению проверил содержимое пейджера и удивленно присвистнул: пятьдесят шесть сообщений за одну ночь! Да ему за год столько не приходило! Он наугад открыл одно из них:
«Его превосходительство, Антуан де Кулье, магистр ложи Драконов, официально объявляет о временном прекращении набора наемников в шестую экспедицию на поиски Шамбалы. О возобновлении набора будет сообщено дополнительно. Отступные можно получить по карточке участника экспедиции в офисе магистра».
Было в этом сообщении что-то от вчерашних речей Кортеса. Был, видимо, и непонятный пока смысл. Артем вышел из подъезда в глубокой задумчивости. Новые телепрограммы и странные сообщения на пейджер казались звеньями одной цепи. Странной, но все-таки логичной. И то, что магнитола в «Гольфе» оказалась настроенной на незнакомую волну, удивления у него не вызывало.
— Так что же произошло вчера на проспекте Вернадского? — отеческим голосом осведомилась она, едва Артем выехал на улицу. — Что означает штурм Замка? Кому потребовалось открытое противостояние? И, самое главное, грозит ли Тайному Городу война Великих Домов?
Тайному Городу?!! Артем едва не выпустил руль из рук. «Гольф» вильнул, и справа раздался возмущенный рев клаксона, а в памяти возникло лицо профессора Серебрянца.
— Эти вопросы я задаю капитану де Гиру, любезно согласившемуся на эксклюзивное интервью для нашей программы, — продолжило тем временем радио. — Капитан, как вы можете прокомментировать вчерашние события?
— Необузданность и глупость Красных Шапок давно вошла в поговорку, — донесся из динамика холодный мужской голос. — Вчерашние события это только подтвердили. Кое-кому придется ответить за бандитскую выходку.
— Кому?
— В первую очередь самим Красным Шапкам. Сегодня великий магистр официально объявил им войну.
— Но ведь войны на истребление семей запрещены Кодексом.
— Мы просто собираемся снизить их популяцию до безопасного уровня.
— То есть вы не считаете, что за нападением стоит один из Великих Домов?
— Мы уверены, что нет.
— Правда ли, что Красным Шапкам удалось похитить Карфагенский Амулет?
— Это слухи, — коротко ответил де Гир после небольшой паузы. — Если это было их целью, то они ее не достигли.
Артем быстро бросил взгляд на маленький черный рюкзачок, мирно покоящийся на соседнем сиденье.
— Мы благодарим капитана де Гира за интервью. К сожалению, представители Великого Дома Навь и Великого Дома Людь от комментариев воздержались. Надеемся, что по мере развития событий они изменят свою точку зрения и поделятся с Тайным Городом информацией. Вы слушали экстренный выпуск аналитической программы «Скрытые помыслы», с вами был Карим Томба. А сейчас — реклама.
Карим Томба! Артему было знакомо это имя. Томба вел еженедельную аналитическую программу на ТВЦ и колонку в «Известиях»! Умный и язвительный журналист, для которого не существовало авторитетов. Услышать его на этой странной волне было для Артема большой неожиданностью.
— Уважаемые господа! — жизнерадостно заверещала магнитола приятным женским голосом. — Торговая Гильдия имеет честь сообщить о прибытии в Тайный Город первого с начала года Большого Восточного Каравана. Заходите в супермаркеты Гильдии на Большой Якиманке и Кузнецком Мосту! Только там вы найдете последние новинки желтых империй с удивительной, десятипроцентной скидкой! Древнейшие манускрипты и талисманы маньчжурских магов, драгоценное оружие из могил Вьетнамских Захватчиков и современные лечебные снадобья, изготовленные на подпольных тайваньских фабриках. Красивые безделушки для вашего дома. Мы рисковали жизнью и привезли для вас все чудеса Востока! Оптовые покупатели могут связаться с караван-баши прямо сейчас. Наберите на пульте вашего приемника комбинацию 777-612, и наши операторы примут ваш заказ. Услуга платная.
Магнитола закашлялась, и Артем безжалостно выключил ее.

* * *
Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки
Москва, Бутово, 27 июля, вторник, 07:03

Ранним утром сопровождаемый двумя автомобилями с вооруженными гвардейцами в Бутово въехал длинный бордовый лимузин, дверцы которого были украшены золотым изображением вставшего на дыбы единорога. Франц де Гир, мастер войны, капитан гвардии великого магистра, и Нельсон Бард, магистр ложи Мечей, везли официальный манускрипт, возвещающий о начале войны. Согласно Кодексу ни один Великий Дом не мог начать боевые действия внезапно.
Кортеж остановился у металлических ворот Южного Форта, и лимузин мгновенно окружили выскочившие из автомобилей сопровождения вооруженные гвардейцы. Усилиями мастера иллюзий делегацию накрывал морок, и рыцари не опасались, что случайные свидетели увидят взятые на изготовку автоматы. Согласно все тому же Кодексу посланники были неприкосновенны, но дикарям чуды больше не доверяли.
Первым, щурясь на яркое утреннее солнце, из лимузина выбрался де Гир и принял из рук пажа шкатулку с манускриптом. Вслед за ним к воротами Форта подошел Нельсон, одетый, так же как капитан, в простую человскую одежду: костюм, рубашка, галстук и украшенные крупными пряжками ботинки. Водитель лимузина вежливо посигналил, пытаясь привлечь внимание Красных Шапок, а гвардейцы дружно сняли автоматы с предохранителей. Эти щелчки, неожиданно громко прозвучавшие на полупустой улице, и стали единственным ответом на сигналы. Южный Форт молчал, и кроме заспанных обитателей окрестных домов, чьи недовольные лица замелькали в окнах, появлением чудов никто не заинтересовался. Франц кивнул на маленькую калитку в воротах:
— Проверить.
Ближайший гвардеец резво подбежал к калитке и с размаху пнул ее ногой. Служебное рвение стоило ему дорого. Калитка оказалась незапертой, и чуд, не удержавшись на ногах, с грохотом влетел внутрь Форта. Посланники, стоящие у ворот, услышали короткую, но крайне эмоциональную фразу.
— Молчать, — буркнул де Гир в ответ на легкий смешок, прошелестевший среди гвардейцев.
— Кажется, дикари удивлены, — заметил Бард. — Вряд ли они ожидали официального объявления войны.
— Они знают правила, — не согласился Франц, — и знают, что мы не начнем войну просто так.
Калитка распахнулась, и в проеме, потирая быстро наливающийся на скуле синяк, появился неудачливый разведчик:
— Открыто.
— И что? — издевательски осведомился де Гир.
— Ничего, — пожал плечами гвардеец, — просто открыто.
— А внутри кто-нибудь есть?
— Не знаю.
— Так узнай!
Калитка захлопнулась.
— Я думаю, они сдаются, — высказал предположение Нельсон. — Не смогли раздобыть белый флаг и просто открыли дверь.
Де Гир с сожалением посмотрел на молодого магистра, не участвовавшего, в отличие от капитана, в шести военных кампаниях, и крепко закусил губу.
— Если они сдадутся сейчас, — продолжал разглагольствовать Бард, — зверствовать не будем. Самых рьяных, конечно, повесим, а остальным выставим контрибуцию. Что скажете, капитан?
— Прекрасная мысль, магистр:
Из недр форта снова вывалился разведчик.
— Пусто! — он уныло развел руками. — Там только женщины, старики и дети. Никакой охраны!
Посланники переглянулись и хором скрипнули зубами. С тех пор, как Кодекс запретил войны на тотальное истребление, убийство гражданских стало расцениваться как самое грязное преступление.
— Подонки трусливые, — высказал свое мнение Нельсон. — Что будем делать?
— Выполнять задание.
Де Гир отодвинул разведчика с дороги, решительно шагнул в калитку и сразу же так же решительно остановился, пытаясь привыкнуть к царящему в помещении аромату. Красные Шапки всегда гордились своим уникальным запахом.
С трудом переведя дыхание, капитан огляделся. Он оказался в грязной, слабо освещенной комнате, где, судя по всему, размещалась воротная стража. Из мебели присутствовал деревянный стол с прилипшими к столешнице остатками еды, два табурета и пыльная куча пустых бутылок. Народу было много. Перепуганные дикари, прослышав о приезде рыцарей, набились в комнату, и со всех сторон на де Гира смотрели настороженные глаза. Разведчик был прав: женщины, дети, старики.
— Я хочу поговорить с кем-нибудь, — угрюмо проронил капитан.
Два гвардейца выдернули из толпы упирающуюся старуху в красном, давно не стиранном платке, из-под которого свисало несколько седых прядей, и подтащили к своему командиру. Дикарка запустила в рот кривой палец с длинным желтым ногтем, проверила им единственный зуб и быстро залопотала что-то на древнем диалекте Западных Лесов. Франц скривился:
— Заставьте ее говорить по-русски.
Один из гвардейцев, желающий поскорее выбраться из вонючего помещения, отвесил старухе легкий подзатыльник. Обладательница единственного зуба злобно ощерилась, поправила съехавший на нос платок и, посмотрев в глаза капитану, прошамкала:
— Вше ушли. Шкашали, што шкоро мы штанем королями!
Она запрокинула голову и довольно захохотала, обдав Франца густым смрадным дыханием.
Де Гир молча поставил шкатулку на грязный стол и вытащил из-за пояса тонкий кинжал с искусно отделанной золотом рукояткой. Смех стих. Старуха тихонько завыла, соплеменники откликнулись, и комната наполнилась тонкими, жалобными повизгиваниями.
— Великий Дом Чудь объявляет войну вашей бестолковой семье! — громко произнес Франц. — Я не знаю, на что рассчитывали ваши фюреры, но прятаться вечно они не смогут. Рано или поздно мы найдем их и заставим ответить за вчерашнюю выходку.
Завывание стихло. Поняв, что резать их не будут, обитатели Форта внимательно слушали посланника.
— Вместе с тем великий магистр милостиво объявил, что Красные Шапки, которые сдадутся добровольно, могут рассчитывать на снисхождение. Остальным же передайте вот это, — и мастер войны по самую рукоятку вонзил кинжал в каменную стену Южного Форта.

Дом, принадлежащий фирме, на которую работал Артем, располагался в самом конце Покровки, напротив ОВИРа. Главный подъезд, украшенный помпезной аббревиатурой «ГВ», выходил на улицу и открывался строго в девять, поэтому Артем, как обычно, припарковал «Гольф» во дворе и пробрался на работу через служебный вход.
Настроение в конторе было под стать зарождающемуся дню: ярким, солнечным и теплым. Обычно колючий охранник, широко улыбаясь, поведал Артему, что директор умчался на очередное сафари, бросив фирму на разгильдяя-заместителя, и распрямившие плечи сотрудники, как дети, радовались летнему дню и всей предстоящей неделе. В офисе царила атмосфера подлинного братства и взаимопонимания. Коллеги передвигались по коридорам плавно, с явной ленцой, а маленькая кафешка на втором этаже была переполнена. В любое другое время принять участие в стихийном празднике было бы для Артема само собой разумеющимся, но не сегодня.
Маленький черный рюкзак жег ему руки. Артем добрался до своего отдела, включил компьютер — надо было имитировать трудовую деятельность — и нехотя набрал сообщенный Кортесом телефонный номер. Трубку сняли практически сразу.
— Я вас слушаю, — голос собеседника был вежлив, но сух.
Артем огляделся: коллеги бурно обсуждали отъезд директора и не обращали на него никакого внимания.
— У меня есть посылка от Кортеса.
Фраза прозвучала на редкость по-шпионски, но на другом конце провода к ней отнеслись очень серьезно.
— Прекрасно. К вам приедет мой помощник по имени Ортега. Как вас найти?
Ни слова о том, что они ждали звонка всю ночь. Артем объяснил, как добраться до офиса.
— Нам нужно двадцать минут. Пожалуйста, никуда не уходите.
Ощущая нарастающее беспокойство, Артем положил трубку. Он тяготился предстоящей встречей.
— Клиент? — поинтересовался Костик, прозванный за свою кудрявую голову Пушкиным.
В отделе он был штатным хохмачом и массовиком-затейником в одном лице. Объяснять, что к чему, Артем, разумеется, не собирался, поэтому коротко кивнул на рюкзак:
— Тетка позвонила, я ей карданный вал обещал достать.
— Не хочешь говорить, не надо, — обиделся Костик. Артем натянуто улыбнулся, соображая, как сгладить ситуацию, но его спас телефон.
— Извини, — Артем снял трубку. — Алло.
— Вас ожидают на главном входе.
Артем посмотрел на часы: со времени разговора прошло всего две минуты, значит, это, скорее всего, клиент. Пора вспомнить о должностных обязанностях.
— Сейчас подойду.
В холле, еще полупустом, его ожидал невысокий худенький тинэйджер в белом комбинезоне и форменной бейсболке, на которой была вышита знакомая эмблема «ОТС». Увидев Артема, он шмыгнул носом и вытащил из сумки какую-то бумагу.
— Служба доставки. Вам пакет.
— Я ничего не заказывал.
— Это информация. Бесплатно. — Паренек нетерпеливо подпрыгнул. — Распишитесь.
Дождавшись закорючки, он спрятал бумагу в сумку и вытащил оттуда объемистый конверт.
— Артему Головину, — вслух прочитал паренек.
— Все правильно, — Артем потянул конверт на себя.
Но не тут-то было! Продолжая цепко удерживать пакет, паренек вопросительно приподнял брови: Артем обреченно вздохнул и вытащил бумажник. Паренек улыбнулся и одобрительно закивал головой.
Получив чаевые, он отпустил конверт и провалился сквозь землю.
— Реклама? — поинтересовался охранник.
— Наверное, — Артем подозрительно посмотрел на пакет.
— Житья от них не стало, — посетовал охранник и, выйдя из-за стойки, одернул клетчатый пиджак. — Почты им мало, даже на работу приходят.
Как выяснилось, в пакете была не реклама. Точнее, не только реклама. Первый же документ, извлеченный из него Артемом, гласил:
«Дорогой друг!
Сегодня Вы подключились к Объединенной Телекоммуникационной Сети корпорации «Т-Град Коммуникейшн» («Тиградком»). От всей души поздравляем Вас с этим событием и желаем, чтобы наше сотрудничество было длительным и взаимовыгодным.
С уважением, Егор Бесяев, вице-президент «Тиградком».
На следующем листе оказались договор на подключение к ОТС, предусматривающий небольшую абонементную плату, счет и приходный ордер. Подпись, печать. Артем с удивлением узнал, что уже оплатил предоставленные услуги на месяц вперед.
Далее последовала небольшая стопка красочных рекламных проспектов. Обычно Артем не просматривал эту макулатуру, но на этот раз ситуация располагала.
Глянцевый темно-синий отпечаток:
«Вас приглашает Единая Публичная Библиотека Тайного Города! Тихие уютные залы, прекрасная подборка литературы по всем интересующим Вас темам от периодики до древних манускриптов, многие из которых не имеют электронных версий. Гарантирован локальный доступ к закрытым библиотекам Великих Домов».
Глянцевый ярко-желтый отпечаток:
«Уникальная методика брата Ястребуса! Амбулаторная коррекция вялотекущих вытеканий. Двухнедельный курс поможет Вам полностью избавиться от этого неприятного недуга и вновь почувствовать вкус настоящей жизни. Предложение действительно для всех генетических статусов. Имеется лицензия Эрлийского монастыря на частную практику».
Достаточно. Артем отложил в сторону рекламные проспекты и вскрыл маленький узкий конверт, из которого выпала черная пластиковая карточка с золотой гравировкой «Тиградком». На обороте Артем увидел свою фотографию, отпечаток большого пальца и сложный черно-белый узор.
Инструкция по эксплуатации, прилагавшаяся к карточке, была крайне лаконична:
«Дорогой друг!
Универсальная карточка «Тиградком» является Вашим пропуском в мир ОТС, а также единственным идентификационным документом в Тайном Городе. Используйте ее в любых приспособлениях и устройствах, предназначенных для эксплуатации пластиковых карт. В случае потери карточки, а также за любой дополнительной информацией обращайтесь по адресу: www.t-grad.com или по телефону 777, круглосуточно».
— Разбогател? — Костик кивнул на карточку и сделал слабую попытку потянуться за ней. — Что за банк?
— «Мост», — не обращая внимания на его движение, Артем спокойно убрал карточку в карман. — В отпуск поеду во Францию, решил не брать с собой наличных.
— Красиво живешь.
— Всегда к этому стремился.
— Ну-ну, — Костик уткнулся в свой компьютер.
В последнее время дела у Артема складывались лучше, чем у Пушкина, он сумел провести несколько прибыльных контрактов, и отпуск в Париже не выглядел невозможным.
— А с кем ты собираешься в Париж? — немедленно поинтересовалась ослепительная Шурочка, самая молоденькая девочка в отделе.
Она появилась в офисе всего неделю назад, но Артем уже успел почувствовать, что стал объектом самого пристального внимания с ее стороны. Не дождавшись ответа, Шурочка откинулась на спинку стула и мечтательно добавила:
— А вот я с удовольствием поехала бы на море! Так и вижу себя на пляже, в правой руке бокал с ледяным апельсиновым соком, а в соседнем шезлонге...
Она многозначительно посмотрела на Артема.
— Шурочка, солнышко, — заверещал Костик, — на этом месте должен быть я.
— Ага, и шесть твоих детей, — буркнула девушка.
— У меня их всего двое!
Жизнелюбивый Пушкин отчаянно пытался охмурить молоденькую красавицу, но раз за разом получал совсем не детский отпор. Несмотря на возраст, Шурочка знала себе цену. Артем покачал головой и широким движением смел в верхний ящик стола все полученные рекламные материалы.
Снова зазвонил телефон.
— Вас ожидают в холле главного входа.
— Спасибо.
Артем положил трубку и тяжело вздохнул, руки задрожали. Читая пришедшую почту, он отвлекся, но теперь его мысли вновь вернулись к предстоящей встрече.
«Спокойно, я должен просто отдать рюкзак. Я ничего не знаю и ни на что не претендую. Я должен просто отдать рюкзак. Они ничего не имеют против меня».
Но руки все равно дрожали.

— Они встретятся через тридцать восемь секунд, комиссар, — сообщил Доминга, неотрывно глядя на дрожащий перед ним огонек свечи. — Артем сильно нервничает.
— Вероятность встречи девяносто четыре процента, — подтвердил Тамир.
Встречу Артема с Ортегой контролировали лучшие силы Темного Двора, знаменитые «Лас-Вегас». Эта пара аналитиков прославилась три года назад, обыграв крупнейшие казино Невады на сто миллионов долларов. Особенно сильное впечатление на американцев произвели шесть выигрышей подряд в Колесо Фортуны. Комиссар отметил талантливых ребят и сделал их своими личными аналитиками. Нав Доминга, худой и нескладный, одетый в темный свитер и черные джинсы от Версаче, просматривал будущее, а его напарник, шас Тамир Кумар, сидевший за компьютером, просчитывал вероятности наступления событий.
Сантьяга поднялся из кресла и подошел к висевшему на стене экрану. Камера, с которой поступало изображение, находилась прямо напротив офиса фирмы «ГВ», и комиссар видел все, что происходило в холле главного входа. Ортега, затянутый в дорогой костюм, облокотился на стойку и вертел в руках солнцезащитные очки. Компанию ему составляли два лохматых оболтуса в футболках и джинсах, пожилая женщина и охранник в безвкусном клетчатом пиджаке.
— Где Красные Шапки? — спросил Сантьяга.
— Они сжимают кольцо вокруг здания фирмы, — сообщил Доминга, которому поступали сообщения от всех наблюдателей, расставленных комиссаром на Покровке. — Подтянулось не менее трех десятков Дуричей. Фюрера нет.
— Он появится в последний момент, — добавил Тамир.
— Подождем.
«Своего» посетителя Артем узнал сразу. Высокий, подтянутый мужчина в элегантном костюме небрежно облокотился на стойку охранника и задумчиво вертел в руках солнцезащитные очки. Кроме него в холле находилась пожилая тетка, теребящая в руках мятую накладную, и два великовозрастных инженера в футболках и джинсах. Увидев Артема, мужчина сделал шаг вперед, и его черные, глубоко посаженные глаза уставились на рюкзак.
— Вы — друг Кортеса, — это прозвучало утверждением.
Артем молча кивнул, прижимая к себе рюкзак.
— Я — Ортега.
Мужчина явно предпочитал простые, односложные предложения.
— Оч-чень приятно, — губы Артема скривились в полуулыбке.
Ортега кивнул и медленно опустил в карман пиджака правую руку.
«Началось! Что делать? Бежать?! Не успею!!!» Артем судорожно сдавил в руках рюкзак.
— Знак, — произнес мужчина и вынул руку из кармана.
На пол со звоном упала связка ключей.
Артем вздрогнул.
Ортега невозмутимо наклонился, поднял ключи и продемонстрировал золотой брелок с изображением грызущей орехи белки.
— Посылка?
— Вот.
Мокрый от холодного пота Артем решил поддержать манеру общения своего гостя и стал использовать максимально короткие фразы. Рюкзак перекочевал в руки Ортеги.
— Хорошо.
Несколько секунд Ортега смотрел на посылку, а затем, словно вспомнив вопрос, вновь поднял глаза на Артема:
— Контейнер не был поврежден?
— Нет.
— Хорошо.
Ортега повернулся и вышел на улицу.

— Амулет у нас, — будничным тоном сообщил Тамир, хотя Сантьяга и сам все видел. — Ничего не произошло.
— Красные Шапки будут нападать на улице, — по-прежнему не отрывая глаз от свечи, сказал Доминга.
— Вероятность этого девяносто шесть процентов, — подтвердил Тамир.
— Артем выйдет на улицу?
— Да, — опередил Доминга своего напарника.
— И после нападения Амулет вернется к нему?
— С вероятностью семьдесят процентов.
— Очень неплохо.
— Не совсем, — подал голос Тамир. — У нас проблемы.
Комиссар резко обернулся:
— Что случилось?
— Вероятность гибели Артема пятьдесят три процента и продолжает расти.

Все произошло как-то очень просто, можно сказать, буднично и совсем не страшно. Элегантный молодой мужчина приехал, забрал то, что ему предназначалось, и исчез навсегда. Приключение закончилось.
Артем почувствовал громадное облегчение и... разочарование. Все его страхи, все переживания оборвались, жизнь вернулась в прежнее, будничное русло, запрограммированное на много лет вперед. Что будет завтра? То же, что и вчера. Работа с понедельника до пятницы, футбол по субботам, отпуск в июле. Еще несколько минут назад Артем со страхом ожидал визита неизвестного, а сейчас жалел, что все закончилось так быстро. Он мог бы сделать больше, намного больше! Да и что он сделал? Передал посылку и отвез раненого в монастырь? Это не занятие для настоящего героя.

— Вероятность гибели Артема шестьдесят восемь процентов!
— Доминга, что происходит?! — прорычал Сантьяга.
— Он потерял осторожность, — выдал аналитик. — Как только начнется перестрелка, Артем сломя голову бросится на помощь Ортеге, и Секира убьет его.
— Вероятность гибели Артема семьдесят пять процентов!

— О чем задумался? — Шурочка подошла совсем близко, и терпкий запах ее духов ударил Артему в ноздри. — О Париже?
— О том, с кем туда поеду.
— Трудно выбрать?
— Шурочка, ну что ты пристала к этому сухарю? Мы же собирались покурить!
Пару месяцев назад, повинуясь модным забугорным веяниям, директор «ГВ» ударился в активную борьбу с курением. Сотрудник, пойманный в рабочее время с сигаретой в зубах, на первый раз лишался половины месячной зарплаты, а на второй — изгонялся с работы, невзирая на должность. Вероятно, таким образом руководство рассчитывало резко поднять производительность труда и получить дополнительную прибыль, а заодно превратить отдельно взятый московский офис в уникально здоровую зону. Результат был далек от запланированного. Поскольку расставаться с пагубной привычкой курящий народ не собирался, пятиминутные перекуры легко трансформировались в бодрые двадцатиминутные вылазки за пределы офиса, с обязательным изучением местности, выставлением дозоров и отвлекающими маневрами в виде приобретения в ближайшем магазинчике бессмысленного пакетика сока. Одновременно в офисе резко возросло число любителей «стиморола», «дирола» и прочих бубльгумов.
— Ты пойдешь с нами? — Карие глаза девушки смотрели прямо на Артема. — Пойдем!
Рубашка еще не высохла от пота, и Артем почувствовал, что после всех переживаний неплохо было бы выкурить сигаретку.
— Пошли.

— Красные Шапки вышли на ударную позицию, — доложил Доминга. — Мы засекли Секиру рядом с кинотеатром «Новороссийск». Перестрелка начнется максимум через двадцать секунд.
— Вероятность гибели Артема восемьдесят четыре процента, — не обрадовал Тамир. — Если он останется в том же эмоциональном состоянии, то погибнет.
— Доминга, какие варианты? — быстро спросил комиссар.
— Наш снайпер готов уничтожить Секиру. Это предотвратит перестрелку.
— Нельзя. Секира может привести нас к Вестнику.
— Вероятность гибели Артема девяносто один процент.
— Нужно вернуть нашего чела в исходное эмоциональное состояние, он должен стать осторожным.
— Подстрелите одного из его спутников, — принял решение Сантьяга. — Но не убивайте.
— Кудрявого или девушку? — уточнил снайпер.
— Девчонку, это подействует сильнее.
— О'кей.
Яна склонилась к прицелу и поймала в перекрестье молоденькую девушку, вышедшую вместе с Артемом из офиса фирмы «ГВ».

— А в отпуск и правда хочется, — с наслаждением потянулся Артем, оказавшись на залитой солнцем улице.
— Ты слишком много работаешь, — участливо заметил Костик. — Хочешь новый анекдот?
— Давай.
— Скрестили танк с тараканом. Полученный гибрид забавно шевелит обоими стволами. Шурочка звонко засмеялась.
— Это еще что, — переведя разговор в любимое русло, Пушкин заметно приободрился. — Дружок вчера рассказал...
Что рассказал Костику дружок, так и осталось загадкой. Шурочка, шедшая рядом с Артемом, вдруг споткнулась и повалилась на него. Артем машинально подхватил девушку на руки:
— Что с тобой?
Шурочка всхлипнула. На ее правом плече расплывалось красное пятно.
— Кровь, — прошептал Костик.
Артем вздрогнул.
И тут прогремел взрыв.
Блестящий ярко-синий «Ягуар», медленно отъезжающий от противоположного тротуара, подпрыгнул на месте и с глухим, неестественным звуком ударился об асфальт.
Секунду стояла гробовая, оглушительная тишина, а затем началась свистопляска. Рядом дико закричала женщина, или женщины, пронзительно заверещали автомобильные сигнализации, лопнули стекла, и на тротуар посыпались осколки. «Хонда», оказавшаяся рядом с «Ягуаром», резко, с душераздирающим скрипом затормозила, и ей в багажник влетела белая «четверка». Однако покидать машины водители благоразумно не спешили. Улица замерла, прохожие расторопно бросились на землю, и Артем, продолжая прижимать к себе Шурочку, медленно опустился на корточки.

— Вероятность гибели Артема девятнадцать процентов, — сообщил Тамир.
— И будет снижаться, — проворчал Доминга, на лбу которого блестели капельки пота.
— Уже снижается, — подтвердил шас.

— Она умерла? — прошептал с земли Костик.
— Надеюсь, что нет. — Артем положил девушку на асфальт. — Ей попали в плечо.
Артем не сомневался, что перестрелка — это лишь продолжение его приключений, но, к своему удивлению, не чувствовал страха или неуверенности. Кровь Шурочки на руках заставила Артема собраться.
— Не высовывайся! — буркнул он Пушкину и осторожно выглянул из-за стояшей перед ним машины.
Водительская дверца «Ягуара» открылась, и на асфальт вывалился Ортега. Его лицо было залито кровью, щегольской костюм разорван, опален, а правая рука плетью висела вдоль тела. Тем не менее Ортега не сдавался. С трудом приподнявшись с земли, он левой, неповрежденной рукой вытащил из-за пояса пистолет и снял его с предохранителя. Движения раненого становились все более уверенными, однако подготовиться к нападению он все же не успел.
Легко перескочив через капот «Хонды», к Ортеге подбежал невысокий парень в черной одежде. Спокойно отведя в сторону руку с пистолетом, коротышка выхватил короткий нож и резким, точным ударом вскрыл Ортеге грудную клетку. Из раны хлынула кровь. Ортега отчаянно вскрикнул и последним усилием попытался отбросить от себя нападавшего. На секунду их тела соприкоснулись. Умирающий буквально навалился на соперника, но тот уверенным, отработанным движением вырвал у Ортеги сердце и толкнул безжизненное тело на «Ягуар».
Когда убийца гордо вскинул вверх руку с зажатым в кулаке пульсирующим черным комком, Артема едва не вырвало, но, не обращая внимания на накатившую дурноту, он стал медленно, не спуская глаз с коротышки, опускаться на асфальт.
На его счастье, убийца был слишком увлечен победой. Коротконогий, с длинными мускулистыми руками, он был похож на маленькую обезьянку, на которую для забавы надели черные кожаные штаны и жилет. Резко выступающая вперед нижняя челюсть и маленький приплюснутый нос только усиливали это впечатление. Его не закрытые одеждой руки густо покрывали татуировки, а на левой скуле был изображен крупный зеленый цветок. Голову убийцы украшала ярко-красная бандана. «Красные Шапки», кажется, так их называл Кортес.
Вокруг поверженного «Ягуара» засуетились бандиты: убийца был не одинок. Что они искали, Артем догадывался. Амулет. Корпус «Волги» надежно прикрыл его от глаз Красных Шапок, но тем не менее Артем опустился еще ниже, на асфальт, и замер.
На земле, под днищем автомобиля, лежал маленький черный рюкзак. Целый и невредимый. Времени на раздумье не было. Красноголовые, убедившись, что в «Ягуаре» Амулета нет, начали лихорадочно кружиться между машинами и подходили все ближе и ближе. Все решали секунды. Артем схватил рюкзак и на четвереньках попятился к офису. Приключения продолжались. Задом открыв дверь, он вкатился в холл прямо под ноги охраннику.
— Что случилось?
— Вызови «Скорую»! Шурочку ранили!!
— Да случилось-то что?
— Тихо! — Артем поднялся на ноги.
— Ты как? Цел?
— Кажется, да. — Артем повесил рюкзак на плечо и направился в глубь офиса.
Взрыв привлек всеобщее внимание. Сотрудники быстро наполнили холл и буквально вибрировали от любопытства. Выходить на улицу они по понятным причинам не спешили, а, обступив Артема, потребовали подробного отчета. Кто, когда и зачем? Что делает полиция и сколько трупов на улице? Самые активные предлагали звонить в газеты.
С трудом прорвавшись сквозь строй, Артем доковылял до туалета, ополоснулся ледяной водой и уставился в зеркало. Слава богу, действительно без повреждений. Физиономия слегка опалена, ну и черт с ней, волосы всклокочены, это дело поправимое, глаза с искрой легкого сумасшествия, жизнь достала, куда деваться, на лбу свежая ссадина. Что ж, могло быть и хуже. Артем причесался, спрятав ссадину под челку, еще раз умылся и заставил себя улыбнуться. Получилось отвратительно, но все-таки получилось. Дальнейшие шаги представлялись более-менее ясными. Необходимо отпроситься с работы, учитывая обстоятельства, это сделать легко, и ехать... ну, скажем, к Люське, она как раз должна быть дома. Пересидеть у нее до вечера, а там будет видно.
Чтобы попасть в отдел, Артему надо было вновь пройти через холл. Толпа рассосалась, народ повалил на улицу, поближе к центру событий, и только охранник болтал с двумя мужиками в поношенных серых костюмах. Оба маленькие, оба невзрачные, похожие на рекламных агентов, еще вчера Артем не обратил бы на них внимания, однако сейчас он остановился. Что-то здесь было не так. Почему бы этим двум не пялиться вместе с зеваками на обломки «Ягуара» и не обсуждать возросший уровень преступности? Что им надо?
Артем сделал маленький шаг в сторону, выходя из поля зрения охранника, и тут же убедился, что предчувствие его не обмануло. В руке одного из так называемых агентов блеснул полицейский жетон. Охранника допрашивали.
— Потерпевший вышел из вашего офиса, из этой самой двери, — один из полицейских властно указал на дверь, через которую несколько минут назад действительно вышел Ортега. — Вы абсолютно не правы, что пытаетесь это скрыть. Нам очевидна ваша беспомощная ложь. Говорите правду.
— Не знаю, — заныл охранник. — Не заходил сюда никакой потерпевший в темно-синем костюме.
Ему отвели глаза, понял Артем, вспоминая вчерашние события. Но откуда полицейские узнали, что Ортега был здесь? Свидетели? Судя по времени, которое прошло с момента взрыва, полиция должна была только-только подъехать.
— Ну-ка, чел, перечисли, к кому приходили посетители в последние двадцать минут, — велел второй полицейский. — И шустрее, мы торопимся.
Чел?! Сиплый голос! Совпадение невозможно, это Красные Шапки, Артем похолодел. Оставалась надежда на то, что Ортега прикрыл и его, но... видимо, не счел нужным.
Охранник наморщил лоб:
— Приходила женщина, неуклюжая такая, ключи уронила. Она Головина ждала, из первого отдела, он ей и какую-то сумку отдал. Кстати, вышла эта баба прямо перед взрывом...
— Где этот Головин?
— Мы хотим поговорить с этим челом!
Почуявшие добычу Красные Шапки насели на охранника.
Артем повернулся и быстро направился к служебному выходу. Документы, ключи от «Гольфа», деньги — все осталось в отделе, но это было не так важно. Надо уносить ноги.
Пройдя через двор, он вышел на соседнюю улицу и через несколько минут был уже на бульварном кольце.

— Мы потеряли его, комиссар. — Доминга впервые за все время операции оторвал взгляд от свечи и посмотрел на Сантьягу.
— Что значит потеряли?
— Артем ушел. Я не чувствую его.
— Амулет у него?
— Да.
Несколько секунд Сантьяга размышлял, а затем повернулся к Тамиру:
— Артем появится в «Ящеррице»?
— Вероятность этого девяносто семь процентов.
— А вероятность его встречи с Красными Шапками?
— Менее шести.
— Значит, оставим все как есть.

* * *
Московское полицейское управление
Москва, улица Петровка, 27 июля, 08:23

Шустов ввалился в кабинет в половине девятого утра, держа в руках целую упаковку — шесть бутылок — «Святого Источника».
— Кошмар, — проворчал он, оглядывая задымленную комнату, — кошмар.
Сизый туман создавал между столами причудливо извивающиеся облака. Кондиционер давно не работал, и некурящий Шустов, поставив упаковку минералки на стол, демонстративно распахнул окно:
— Кошмар.
— Ты плохо выглядишь, — сообщил из своего кресла Корнилов, мельком взглянув на Сергея. — Тяжелая ночь?
— Не то слово... Подожди, попью.
Капитан грузно опустился на свое место, вытащил из упаковки бутылку, открыл ее и с наслаждением прильнул к горлышку.
— Что-то праздновал вчера? — осведомился майор, вслушиваясь в ритмичное бульканье.
— Если бы, — Сергей поставил на стол полупустую бутылку и вытер губы тыльной стороной ладони. — Горит все, — пожаловался он и похлопал себя по большому животу, — пылает.
— Это я понял.
— Да ничего ты не понял. — Шустов снова потянулся за бутылкой. — Галка меня вчера затащила в очередной ресторан, ей какие-то художники насоветовали. Называется «Для Желудка». Не слышал?
— Нет. Хорошая кухня?
— Хвалили, — капитан с сожалением оторвался от бутылки, — гады.
Корнилов хмыкнул. Сергей был главным гурманом полицейского управления и, постоянно инспектируя экзотичные московские рестораны, на практике освоил почти все мировые кухни. Галка, его дородная и веселая жена, полностью разделяла страсть мужа к хорошей еде. Она заведовала отделом светской хроники в «Коммерсанте» и получала информацию о ресторанах из самых достоверных источников.
Бульканье прекратилось, и пустая бутылка полетела в угол.
— Знаешь, — признался Шустов, задумчиво взвешивая на руке следующий полуторалитровый баллон, — мы вчера переборщили.
— Неужели?
— Да ладно, — глаза Сергея загорелись. — Представь: приносят двухэтажное блюдо, во! — капитан развел руки. — Даже еще больше. Снизу — огонь, сверху, — он причмокнул губами, — дичь четырех сортов, мелко рубленная, овощи, все это в соусе, бурлит, шипит, клокочет. Я кусочек попробовал, мама дорогая, огонь! Пламя! Острое, резкое, раскаленное, вкусное потрясающе, но есть невозможно. — Шустов снова отхлебнул воды, видимо, воспоминания раздули пожар в его животе с новой силой. — Один кусок — один глоток вина, иначе все горит, просто жжет изнутри! Как мы это доели, ума не приложу! Все официанты, да что там, повара, выскочили на нас посмотреть!
— Попрощаться.
— Видимо, — Шустов повертел в руках бутылку и вздохнул. — Эта упаковка у меня вторая, первую ночью выпили. Галка на работу не пошла, лежит, болеет.
Снова послышалось бульканье.
— Как, ты говоришь, называется? — поинтересовался Корнилов.
— «Для Желудка».
— Блюдо как называется, чтобы не взять случайно.
— А.... Навский шурк, даже шуркь.
— Шуркь, — повторил майор. — Мексиканское?
— Вроде ассирийское... Я не запомнил.
— Не похоже на тебя.
— Представь мое состояние. — Бутылка опустела. — Полночи не спал.
— Я тоже.
Капитан мгновенно собрался:
— Ты на Вернадского был?
— Да. — Корнилов потер глаза. — Пальбу на нас спихнули.
— Черт! Чемберлен?
— Не знаю, — Корнилов встал и потянулся, — почерк не его. Почитаешь отчет — поймешь.
— А Вивисектор?
— А Вивисектора никто не отменял. Более того, тебе придется одному его тащить, поскольку я в ближайшее время буду занят.
— Хорошая новость.
— Привыкай.
Майор закурил и медленно подошел к распахнутому окну. Несмотря на раннее утро, по Петровке сновали многочисленные автомобили.
— Времени у нас немного. Ты в дежурке был?
— Черт, — Шустов виновато развел руками, — извини, Кириллыч.
— Ладно, потом зайдешь, пока слушай. — Корнилов глубоко затянулся. — У меня сегодня встреча с Молочанским, из Воронежа.
— Он отец той девчонки, которую нашли в Терлецком парке? — наморщил лоб капитан. — Девятая жертва Вивисектора.
— Точно. Поговоришь с ним.
— Понял.
— Я сегодня буду в разъездах, если что — звони на мобильный.
— Зацепки есть? — помолчав, спросил Шустов.
— Я на Вернадского видел «бумер» Нытика, — не спеша ответил Корнилов.
Сергей, вновь приложившийся к бутылке, чуть не поперхнулся:
— Он ведь никогда не светится. Уголовнику такого ранга делать на месте перестрелки было действительно нечего.
— На этот раз засветился. — Корнилов затушил сигарету. — Я постараюсь встретиться с ним сегодня.
— Кого возьмешь с собой?
— Студента.
— Васькина? Не рановато?
— Пусть привыкает.
— А где он сейчас, кстати?
— Собирает информацию о доме на проспекте Вернадского. Посмотрим, как справится.
— Посмотрим, почему не посмотреть, — согласился Шустов. — Ты решил его оставить?
— Я решил на него посмотреть.
— Понял.
— А потом молодая кровь нам не помешает, а то тут некоторые приходят на работу с бодуна и даже забывают зайти в дежурку, узнать последние новости.
— Схожу я сейчас, схожу, — капитан обиженно засопел, но выбраться из кресла не успел.
На майорском столе зазвонил телефон.
— Подожди пока, — буркнул Андрей и снял трубку. — Корнилов.
— Ты, Корнилов, в дежурку сегодня заходил?. — услышал он медленный тягучий голос генерала Шведова.
— Никак нет, господин генерал, — по уставу отрапортовал майор и, прикрыв мембрану ладонью, сделал заместителю глаза, тот виновато потупился.
— Работы много? — ехидно поинтересовался начальник московского полицейского управления. — Приятно, что ты не сидишь без дела.
Шведов бросил трубку.
— Быстро в дежурку.
Сергей пулей вылетел из кабинета. Корнилов не отходил от телефона: он прекрасно знал манеру Шведова устраивать разнос частями, постепенно, чтобы лучше дошло. Через две минуты телефон снова зазвонил.
— Корнилов.
Теперь генерал буквально орал в трубку:
— У меня этот Вивисектор вот где сидит! Мэр меня вчера мордой об стол возил, как щенка, за отсутствие результатов, а сегодня еще один труп!
Снова раздались короткие гудки, Корнилов опустил трубку на рычаг.
— Кириллыч, новая жертва, — в кабинет ворвался Шустов, — на Ходынке. Тринадцатая.
Майор покосился на телефон:
— Позже.
Шустов понимающе кивнул и присел на краешек своего стола. Ждать пришлось недолго, очередной звонок раздался через минуту.
— Корнилов, у нас с тобой максимум неделя, чтобы взять Вивисектора, — устало проронил Шведов. — На неделю я мэра уговорю. Главное, чтобы трупы не каждый день находили. Если за это время не поймаем гада — мэра сожрут налогоплательщики, а нам придется искать работу попроще.
— Я понял, — буркнул майор.
— Наработки какие появились?
— По мелочам.
— Вечером ко мне на доклад.
— Вечером не сложится, Аркадий Львович, завтра утром.
— В восемь у меня.
— Слушаюсь.
Корнилов положил трубку и посмотрел на капитана:
— Что там?
— Все как обычно, — пожал плечами Шустов, — мертвая девушка, завернутая в белый материал. Я еду туда.
— Хорошо. Не забудь насчет Молочанского.
— Обижаешь!
Снова зазвонил телефон:
— Корнилов!
— Здорово, Кириллыч, как настроение? Полковник Виноградов, дежурный по городу.
— Так себе настроение, Василий Васильевич, — признался майор. — Что-то есть для меня?
— На Покровке перестрелка, нам сообщили, что орудуют какие-то байкеры в красных платках.
— Проклятье! Спасибо, Василий Васильевич! — Корнилов бросил трубку и повернулся к Шустову. — У меня стрельба, я уезжаю.

* * *
Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь
Москва, проспект Вернадского, 27 июля, вторник, 10:07

Чуды быстро навели порядок в разгромленном Замке. Ограда и ворота, прилегающая территория и внутренний дворик уже не хранили следов вторжения Красных Шапок. Все было чистеньким, аккуратненьким, разве что слишком новеньким, и эта кукольная опрятность резко контрастировала с царящим в Замке настроением. Угрюмые, настороженные лица многочисленных гвардейцев, гневные жесты и яростные взгляды боевых магов. Над штаб-квартирой чудов витал запах мести. Сантьяге не надо было принюхиваться, он прекрасно знал его.
Комиссар оставил свой «Ягуар» у лестницы и, сопровождаемый мрачным де Гиром, прошел в тронный зал. На этот раз его ждали лишь избранные: глава Ордена и магистры лож.
— Что у тебя за дело, нав? — не здороваясь, поинтересовался великий магистр.
— Приехал поговорить, посмотреть, как тут у вас... — растягивая слова, ответил Сантьяга, — после вчерашнего. Ворота, вижу, уже починили. А «КамАЗы» куда дели?
Это была плохая шутка, учитывая настроение чудов.
Кто-то из магистров негромко выругался, но вождь молчал, словно признавая право гостя попрекать их за ошибки, и горячие рыцари недовольно притихли.
— Вряд ли ты приехал смеяться над нами, нав, — глухо буркнул де Сент-Каре.
Комиссар понял, что переборщил, и перешел на деловой тон:
— Великий Дом Навь хотел бы знать, что вы планируете делать.
— Это очевидно. — Лицо великого магистра было непроницаемо. — Нам нанесено оскорбление.
— Правильно, — согласился Сантьяга. — На такие выпады надо отвечать. Но я бы в первую очередь подумал над тем, как вернуть Амулет.
— Не учи нас... — начал было Нельсон Бард, но старик оборвал молодого магистра:
— Откуда ты знаешь про Амулет?
Сантьяга скромно улыбнулся.
— Понимаю, — де Сент-Каре вздохнул. — Темный Двор всегда в курсе происходящего.
— Амулет, — напомнил комиссар.
— Когда мы разобьем Красных Шапок, мы заберем Источник.
— А вы уверены, что они собираются с вами драться? — спросил комиссар, спокойно выдержав пристальный взгляд великого магистра. — Южный Форт пуст, насколько я знаю. Красные Шапки рассеялись по городу.
— Мы найдем логово Вестника, — подал голос де Гир. — Амулет у него.
— Уже лучше! — Сантьяга одобрительно посмотрел на сообразительного чуда. — Но как вы будете искать это самое логово?
— Захватим пленных, — отрезал Нельсон Бард, — они скажут.
Нав поморщился.
— Мы пробовали. К сожалению, рядовые Красные Шапки не знают, где колдун, а их главари также тщательно прячутся. Кроме того, вы уже встречались с Вестником лицом к лицу.
— На этот раз мы будем готовы!
— Что ты предлагаешь, нав? — поинтересовался де Сент-Каре.
— Вестник — угроза всему Тайному Городу, — медленно ответил Сантьяга, — поэтому мой повелитель вновь предлагает договориться.
— А почему мы должны тебе верить?! — крикнул Бард.
— Ну, например, потому, что Красным Шапкам не удалось захватить Амулет.
— Что?! О чем он? Объяснись! — возбужденно загалдели магистры.
— Мои наемники перехватили его, — обезоруживающе улыбнулся Сантьяга. — Сейчас я потерял с ними связь, но уверен, что Амулет все еще у них.
— Ты следил за Замком!
Ответить комиссар не успел.
— Теперь это неважно, — буркнул де Сент-Каре. — Темный Двор всегда славился своей предусмотрительностью.
— Благодарю, — с достоинством поклонился нав. — Я могу высказать пару предложений?
Великий магистр утвердительно кивнул.
— Текущий кризис так или иначе затрагивает интересы всех Великих Домов, — не спеша начал комиссар. — Вестник пришел, чтобы уничтожить нас, и будет добиваться этого любыми способами. Мы знаем, что он должен был возглавить Великий Дом Людь. Почему этого не произошло, непонятно, а значит, вполне вероятна ситуация, что армия Зеленого Дома встанет на его сторону.
Рыцари громко выдохнули: после потери Карфагенского Амулета война с Великим Домом стала бы форменным самоубийством.
— Поэтому очень важно знать, может ли Темный Двор полностью положиться на Орден? Поддержите ли вы любое наше решение?
— Если оно не нанесет вреда Ордену, — немедленно отозвался великий магистр.
— Разумеется, — успокоил его Сантьяга. — Границы нашего союза мне прекрасно известны. Кроме того, я прошу не пороть горячку в отношении Красных Шапок. Челы взбудоражены штурмом, и лишняя реклама нам не нужна.
— Тебе легко говорить! — крикнул Нельсон. — Но на их руках кровь Чуди...
— И Нави! — резко бросил комиссар. — Час назад Красные Шапки убили моего помощника — Ортегу!
Наступила зловещая тишина. Убийство нава было редчайшим событием в Тайном Городе и всегда сурово наказывалось. Тем удивительнее было то, что на этот раз Темный Двор не торопился с местью.
— Нам нужны не Красные Шапки, а Вестник, — закончил нав. — В его сердце слишком много силы, и вырвать его мы можем только сообща.
— Мы не станем разворачивать полномасштабные боевые действия без согласия Темного Двора, — произнес де Сент-Каре.
— Это мудрое решение, — склонился в поклоне Сантьяга.
— Капитан де Гир будет представлять интересы Ордена и осуществлять оперативную связь, — твердо продолжил старик. — Он должен быть в курсе всего происходящего.
— Разумеется, — снова поклонился нав. — А теперь я хотел бы услышать подробнейший отчет о вашем бое с Вестником. В свете предстоящих событий эта информация весьма важна.

Покровка была перекрыта полностью. Вместо трех полос действовала только одна, и улица была забита машинами по самую Старую площадь. Автомобили были везде: на тротуарах, на встречной полосе, во всех окрестных дворах и переулках. Вставшие на прикол водители активно нервничали, подкрепляя громкую ругань истошным гудением клаксонов. Суетливые полицейские лихо матерились в ответ, но поделать ничего не могли: прерывать работу экспертов, собиравших вокруг растерзанного «Ягуара» какие-то обломки, они не имели права.
Корнилов бросил служебную «Волгу» на Садовом и прогулялся до места происшествия пешком, благо это было недалеко. Он оглядел картину, молча выслушал мнение какого-то водителя о взрывах на улицах города вообще и о действиях полиции в частности, молча вытащил пачку сигарет, прикурил и только после этого подозвал к себе эксперта.
— Бомба?
— Противотанковый гранатомет, — эксперт вытер руки о брюки и весело посмотрел на Андрея. — Кумулятивный снаряд, стреляли с противоположной стороны улицы, там же и бросили трубку. Добрый день, Кириллыч.
— Добрый день, Леша, — извиняющимся тоном ответил Корнилов и тут же поинтересовался: — Кто-нибудь выжил?
Эксперт охотно взял предложенную сигарету, не спеша прикурил и выдохнул дым:
— По рассказам очевидцев, водитель уцелел и выбрался из машины сам. Я в это не верю.
— Поверить сложно, — согласился майор. — А что было потом?
— Его добили какие-то ребята в красных платочках. — Леша улыбнулся и протянул Корнилову пакетик с каким-то странным ножом, — вот этой штукой.
— А что это? — поинтересовался Андрей.
— Нож, обсидиановый нож! Я такой только в музее видел!
— Обсидиановый? — скривился Корнилов. Это было не хуже вертолета на Вернадке.
— А в чем это он?
— Хороший вопрос, — кивнул Леша. — Словно в битум окунули, правда?
Майор поднес пакет с ножом к глазам. Густая черная жидкость на лезвии ножа меньше всего была похожа на кровь.
— Его так и нашли?
— Ага. Только никакой смолы вокруг нет.
— А где тело?
— Утащили, — эксперт добродушно пожал плечами. — Да это ерунда. Слышал, что в морге произошло? Пятнадцать трупов украли.
— Что?! — переспросил майор.
— Да ты что, с луны свалился? — изумился в ответ эксперт. — А про хранилище тоже не знаешь? Вся управа гудит, комендантские — на ушах с утра! Скандал!
— Да случилось-то что? — перебил его Корнилов. — Что украли?
— Все, что привезли с Ленинского и Вернадки, — затараторил Андрей. — Из морга увели все трупы, а из хранилища все вещдоки. И что интересно, взяли только то, что привезли ночью. Говорят, в хранилище на одной полке лежали пушка с Ленинского и полкило кокаина, так взяли только пушку, порошок не тронули...
Корнилов злобно пнул ногой колесо ближайшего автомобиля:
— Как это произошло?
— А никто не знает. Охранники вообще ничего сказать не могут, а ведь там три поста! Мистика!
— Мистика? — хрюкнул майор в ответ. — Шутники, мать вашу... Мистика! Дерьмо! Проспали все к чертовой матери! Вся работа — на хрен!..
— Кириллыч, ты что?! — изумился эксперт, он впервые видел обычно выдержанного Корнилова в подобном состоянии.
— Все в порядке, — Андрей уже пришел в себя. — Я в порядке, извини. — Он глубоко вздохнул и дрожащими руками прикурил новую сигарету. Такие фокусы в его практике встречались впервые. — Слушай, Леша, ты ведь у нас на все руки мастер, посмотри игрушку.
Корнилов достал пакет с разбитым телефоном, найденным им на месте падения вертолета, и протянул его эксперту. Леша осторожно вытащил трубку из пластика, повертел ее в руках, хмыкнул и, вытащив из кармана комбинезона маленькую отверточку, окончательно разворошил пластмассовое пузо телефона.
— Не поломай чего, — буркнул Корнилов.
— Тут ломать уже нечего, — весело ответил Леша. — Тебя что, били?
— Нет, я его с крыши уронил. Что скажешь?
Эксперт сладко причмокнул:
— Прелесть, просто прелесть, у него даже выход в Интернет есть!
— Ты по делу говори.
— Дай мне его на денек — все расскажу.
— Не дам, — подумав, буркнул Корнилов, — и нож давай сюда, пусть у меня побудет.
— Как скажешь.
Леша послушно протянул майору вешдок.
— Не обижайся, — Андрей снова закурил и повернулся к «Ягуару».
— Автомобиль стоял у тротуара, — пробормотал Корнилов, — значит, водитель к кому-то приезжал.
— Или с кем-то встречался на улице, — не оборачиваясь, подал голос эксперт.
— Надо надеяться на лучшее, — вздохнул майор и оглядел близлежащие дома. — Офисов вокруг не так много.
Его прервал звонок мобильного телефона, его телефона. Корнилов вытащил трубку:
— Андрей Кириллович? Это Мехраб. Нытик приглашает вас в ресторан «Золотая Подкова», сегодня в 13:30.
— Я буду. Спасибо, Мехраб.
— Всегда рад помочь.
Корнилов не спеша прошелся по улице, ругая себя за непредусмотрительность. Надо было брать с собой Васькина, ему бы рейд по офисам пошел на пользу, набрался бы опыта. Но Васькина не было, и, выбросив сигарету, майор зашел в ближайшие стеклянные двери, над которыми болтались большие буквы «ГВ».
— Я из полиции, — сообщил он поднявшемуся навстречу охраннику в клетчатом пиджаке.
— Угу, — промычал охранник. — Что надо?
— Что значит «что надо»? — возмутился Андрей. — Вы взрыв слышали?
— Ну слышал.
— Вы находились здесь? Как вас зовут?
— Сергей.
— Ну, расскажите, Сергей, что видели, что слышали, и, если можно, поподробнее.
— А я уже все рассказал, — сварливо ответил охранник. — Или вы так и будете друг за другом ходить?
— Кому рассказал? — насторожился майор.
— Вашим, — пояснил Сергей. — Полицейским, в смысле. Они уже заходили, интересовались. Правда, повежливее были.
— Полицейским? — Корнилов быстро прикинул: патрульным до этого дела как Ильичу до лампочки, они по офисам рыть не станут, эксперты в развалинах, у них своих дел по горло, местные выставили оцепление и отвалили, из сыскарей, кроме него, никто не приезжал, значит... — А где они?
— Да уехали уж.
— А когда пришли?
— Почти сразу после взрыва, — ухмыльнулся охранник. — Я еще подумал, что для вас это слишком быстро.
— Документы показывали?
— Обычные жетоны, — пожал плечами Сергей. — Что я, жетонов не видел?
— О чем они спрашивали? — перебил знатока жетонов майор.
— Кто выходил перед взрывом, кто приходил, — начал перечислять охранник, — сначала все про какого-то длинного спрашивали: заходил он, не заходил, а потом, об этом пареньке из первого отдела.
— Что за паренек?
— Да к нему женщина какая-то приходила прямо перед взрывом, родственница, что ли, я не разобрал. Он потом вслед за ней вышел, и сразу — взрыв! А вернулся с какой-то сумкой. Они, как услышали об этом, аж затряслись. В общем, взяли в отделе кадров его фото и адрес...
Корнилов скрипнул зубами:
— Где отдел кадров?

Дождь прошел совсем недавно, и крупные капли, скопившиеся на листьях, с безжалостной частотой падали на Любомира. Колдун не обращал на них внимания, и только иногда, когда вода попадала за шиворот, на незащищенное тело, он вздрагивал, смешно передергивая худыми, остро выступающими под белым балахоном плечами, и зябко сутулился.
Любомиру было холодно. Ему было холодно почти всегда, но здесь, в лесу, даже малейшее дуновение ветерка вызывало у него противную мелкую дрожь. И это несмотря на плотный шерстяной балахон, теплое белье и заклинания, которыми он пытался себя согреть. Холод терзал его душу, заставляя сердце Вестника стучать все сильнее и сильнее.
Сейчас, сидя в одиночестве на берегу реки, Любомир возился с неживой материей — самыми сложными опытами для колдунов Люди. Покинув Зеленый Дом, он был вынужден заниматься самообразованием, по крупицам собирая знания. Любой другой колдун, изгнанный из семьи, не имел бы шанса достичь вершин могущества, но не Любомир. С бешеной, неукротимой энергией совершенствовал он свои способности, становясь все сильнее и сильнее. Ненависть вела его вперед.
Любомир не сумел разобраться в сплетенных Всеславой интригах и готовился мстить всем: Великому Дому, который отверг его, жрицам, которые его предали и, наконец, самой Всеславе, женщине, которую он любил и которая хотела его смерти.
Повинуясь взгляду Любомира, круглый мраморный шар медленно плыл над водой. Колдун уже заставлял его делать круги, взмывать на десятки метров вверх, погружаться в воду и теперь готовился к самому сложному трюку.
Заставив шар неподвижно повиснуть в воздухе, колдун на секунду расслабился, потер виски, и тихое урчание мотора привлекло его внимание. Любомир недовольно оглянулся: неподалеку от него, на берегу остановилась большая блестящая машина. Колдун поморщился. Он знал, зачем сюда, в укромный лесной уголок, приезжают вот такие одинокие машины. Однажды, давным-давно он незаметно подобрался к такому автомобилю (простейшее заклинание сделало его невидимым) и долго наблюдал, чем занимались на заднем сиденье ее пассажиры. Увиденное колдуну не понравилось. Потные, разгоряченные тела, животная страсть, исходящая от челов, вызвали у Любомира омерзение. Тогда он понял, на что променяла Всеслава его чистую, высокую любовь, и остро пожалел, что не смог убить барона Мечеслава. И королеву...
Забыв о приезжих, Любомир вновь сконцентрировал внимание на шаре. Под его давлением контуры мраморного монолита задрожали и стали медленно расплываться. Глаза Любомира превратились в два глубоких темно-зеленых колодца, он судорожно сжал кулаки и стиснул зубы. Медленно, нехотя шар разломился на восемь аккуратных долек, каждая из которых в свою очередь стала скручиваться в шарик. Колдун в упоении вскочил на ноги и вытянул вперед тонкие руки. Получилось! Над водой в причудливом танце кружились восемь маленьких мраморных шариков.
Любомир издал короткий хриплый крик. Сделан еще один шаг, еще один маленький шажок к достижению величайшего могущества. И скоро, очень скоро Тайный Город задрожит и будет со страхом повторять его имя.
Шарики послушно слились в один большой шар, который мягко лег на протянутую колдуном ладонь.
— Всеслава, — Любомир взвесил в руке тяжелый мрамор. — Жди меня, королева Зеленого Дома.
Испуганный крик заставил колдуна резко обернуться. Неподалеку от него, у кустов стояла миловидная блондинка лет двадцати. Ее платье было в полном беспорядке, помада размазалась вокруг рта, а на груди покоилось аляповатое ожерелье из крупных ярко-желтых бусин.
— Что случилось, Ленка? — Из автомобиля вышел рослый, коротко стриженный парень с сигаретой в руке. — Ты чего орешь?
— Он подглядывал за мной! — негодующе закричала женщина, показывая пальцем на колдуна. — Он следил!
Парень повернулся к Любомиру и смерил его презрительным взглядом:
— Ты что, извращенец?
— Да не подглядывал я за ней, — скривился колдун. — Очень надо.
— Он все видел! — не унималась женщина. — Он видел нас, в машине!
— Ах ты мерзавец!
Любомир молча повернулся, но парень отбросил сигарету, двумя огромными прыжками настиг колдуна, схватил за плечо и рывком повернул к себе:
— Куда собрался?
— Врежь ему, Дима! — подзадорила его женщина. — Врежь!
— Отпусти! — прошипел Любомир.
Продолжая удерживать колдуна за плечо, парень быстро, без размаха ударил его в лицо. Любомир дернулся, из разбитого носа потекла кровь.
— Любишь подглядывать, извращенец?
Но колдун не слышал его. Струйка горячей крови достигла губ Любомира, и колдун почувствовал ее приторный вкус. Дикая ярость нахлынула на него, судорогой сведя пальцы, сдавив виски пронзительно раскаленным обручем. Глаза заволокло зеленой пеленой, белки пропали, а сердце буквально рвалось от пугающе быстрых ударов.
— Врежь ему, врежь! — надрывалась женщина.
Ее кавалер широко размахнулся, но колдун рывком освободился и легонько оттолкнул противника от себя.
Парня отбросило в кусты.
— Дима! — взвизгнула женщина.
— Ах ты, гад...
Здоровяк легко вскочил на ноги, и тут же мраморный шар влетел в его голову, лицо Димы превратилось в кровавое месиво. Женщина дико завизжала.
— Заткнись, — прорычал колдун. — Заткнись. Раскаленный обруч продолжал сжимать его виски, а женщина не унималась.
— Заткнись!!
Она бросилась в лес, но гибкие зеленые молнии, вылетевшие из глаз колдуна, догнали ее, прижали к ближайшему дереву, стянули по рукам и ногам, впиваясь в упругую кожу. Женщина продолжала кричать.
— Заткнись!!
Теперь Любомир видел перед собой лицо Всеславы. Это она отчаянно искривила рот, это ее безумные глаза молят о пощаде, это в ее стройную шею впивается ярко-желтое ожерелье. Все глубже и глубже...

Колдун отбросил со лба мокрые волосы. Эти воспоминания... Эпизод в лесу навсегда врезался в его память, каждая деталь, каждый жест. Кровь на его руках, ярко-желтые бусы, гаснущие глаза и тяжелые, умиротворенные удары сердца. В тот момент колдуну стало по-настоящему тепло.
Любомир протянул руки к жаровне и мрачно посмотрел на еле теплящийся огонек. Холодно. Ему было холодно, и даже летом, в теплом кабинете, приходилось кутаться в широкий шерстяной балахон, а уж зимой... Любомира передернуло. Зиму он ненавидел. Липкие снежные хлопья, жгучие морозы и промозглый пробирающий до костей ветер доводили его до истерики. Он практически не отходил от раскаленного камина, жадно впитывая его жар и чувствуя яростный холод, готовый в любую секунду поглотить его хрупкое тело. Сковать сердце.
— Холодно, — прошептал колдун.
Зиму он вспоминал, будучи в самом дурном расположении духа. Любомир подошел к огромному столу и угрюмо посмотрел на замысловатую бронзовую конструкцию.
— Почему же все-таки не получается?
Он проводил удаленный поиск человека по генетическому коду, простейшую, элементарную операцию. По его приказу Секира посетил квартиру предполагаемого помощника Кортеса, некоего Артема Головина, и доставил оттуда расческу и зубную щетку. Колдун не сомневался, что через пять, максимум десять минут он будет точно знать, где находится чел, а значит, и Амулет. Разместив образцы тканей в специальном устройстве, Любомир не спеша, с академичной небрежностью сотворил необходимое заклинание. В центре бронзовой конструкции вспыхнул огонек, осветивший полутемный кабинет неярким зеленым светом, но, против ожидания, изображение чела не появилось. Заклинание не подействовало. Отбросив гордыню, Любомир взялся за дело по-настоящему, как в детстве. Он перепробовал семь различных вариантов поиска, но все было напрасно. Через полчаса бесполезных усилий колдун понял, что чел недоступен. Мощная пелена скрывала от Любомира его жертву.
Колдун задумчиво обогнул огромный стол и прошелся вдоль полок с отварами. Жаровня послушно бежала за хозяином, готовая в любой момент выгнуть к его хрупким рукам раскаленную спину.
«Челу помогают. Но кто? Орден и Зеленый Дом отпадают, у них уже нет силы на такую защиту. Чуды лишились Амулета, а жрицы потеряли доступ к Колодцу Дождей. Навы? Но они сами ищут его. Или нет?»
Любомир нахмурился. Единственное, в чем он проигрывал своим противникам, было знание психологии. Он вырос в одиночестве, оторванным от всех, и слабо разбирался в интригах.
«Видимо, навы успели защитить своего наемника от поиска еще до нападения Красных Шапок, потом потеряли его и теперь ищут. Хорошо. Посмотрим, кто успеет первым».
Колдун взял со стола телефон и набрал номер:
— Секира, я не могу найти чела. Мне мешают.
— И что делать? — растерянно поинтересовался Дурич.
— Искать по старинке, — объяснил колдун. — Как бы ты искал его раньше, когда я тебе не помогал.
— Ты и сейчас не очень-то помогаешь, — огрызнулся фюрер.
— Сейчас — да, — легко согласился колдун, — но с Темным Двором воевать придется мне, а не тебе. Прошу этого не забывать.
— Я помню, — хмуро ответил Секира.
Тон, которым говорил Любомир, ему не понравился, но фюрер понимал, что деваться ему некуда. Убив нава, он сделал самую главную ставку в своей жизни — на колдуна. Теперь он будет с ним до конца.
— Вот и хорошо, — Любомир помолчал. — Этот чел мне нужен живым, понятно?
— Да, — буркнул Секира, отключил телефон и злобно оглядел замерших перед ним уйбуев. — Мы должны найти чела, — фюрер бросил на стол пачку фотографий, скопированных со взятого в отделе кадров компании «ГВ» оригинала. — Я уверен, что Амулет у него. Объявите по всему Тайному Городу, что мы ищем этого щенка. Я хочу, чтобы его искали все! Все! Наемники, бродяги, все, кто ходит по улицам! И чтобы никакого насилия. Я оторву башку любому, кто хоть поцарапает его.

* * *
Ресторан «Макдоналдс»
Москва, улица Красная Пресня, 27 июля, вторник, 12:58

«В полицию! В полицию!! В полицию!!! Сдать рюкзак властям, и пусть они сами разбираются с этими чудами, юдами, перестрелками, Красными Шапками и прочим героизмом. А я уйду в сторону, выклянчу на работе отпуск, слиняю на недельку на море, а когда вернусь, все эти бандиты будут любоваться небом в крупную клетку».
Пейджер разъяренно завизжал. Артем машинально сорвал его с пояса и быстро прочитал сообщение:
«Красные Шапки разыскивают Головина Артема Сергеевича, чела, двадцати семи лет. Рост около ста восьмидесяти сантиметров, глаза серые, нос прямой, волосы русые, вьющиеся, уложены на косой пробор. Фотографию можно посмотреть на сайте Красных Шапок. Чел должен быть в состоянии отвечать на вопросы. Стоимость контракта...»
Цифры заплясали перед глазами. Сумма, в которую Красные Шапки оценили его голову, была совсем не маленькой.
Артем вернул пейджер на пояс и обреченно вздохнул. Сдавшись теперь, он подпишет себе приговор. В том, что полицейские знали о контракте, Артем не сомневался и, как поведут себя они, попади он им в руки, предсказать не решался. Слишком большие деньги.
Домой нельзя. К родителям? Нельзя. К Люсе? Нельзя. Втягивать в свои неприятности близких Артем не собирался. Оставался лишь один путь: клуб «Ящеррица». И одна надежда, что ему помогут друзья Кортеса.
Но что делать до вечера? Слоняться по улицам, быть все время в толпе, так безопаснее. Правда, Красные Шапки знают, как он выглядит, да и бумажник остался в офисе...
Артем почесал кончик носа и начал рыться в карманах. Результатом недолгих поисков стали четыре рубля с мелочью и пластиковая карточка «Тиградком». Артем задумчиво покосился на стоящий неподалеку банкомат.
«Используйте карточку в любых устройствах, предназначенных для пластиковых карт», — всплыл у него в голове обрывок инструкции. «Попробуем».
Дождавшись, когда у банкомата не останется людей, Артем вставил карточку в прорезь. Раздалось тихое гудение, экран приветливо засверкал, и в его центре появилась эмблема «Тиградком».
«Пожалуйста, приложите к экрану большой палец правой руки. Это необходимо для идентификации в ОТС».
Артем подчинился.
«Идентификация завершена:
Объект — Артем Головин.
Генетический статус — Чел.
Социальный статус — Наемник.
Кредит — полторы тысячи.
Возможное превышение — десять процентов».
Неизвестные, подключившие Артема к ОТС, постарались на славу — сумма в точности соответствовала его банковскому вкладу, — но задумываться об этом у Артема не было времени.
Получив наличные, он немедленно занялся изменением внешности. Буквально за час Артем стал обладателем широкой цветастой «гавайки», легких бежевых брюк и мягких ботинок, а галстук, белая рубашка и прочая офисная дребедень погибли в мусорном бачке. Как любой уважающий себя беглец, он нигде не покупал более одной вещи и не переодевался при продавцах. В парикмахерской Артем лишился шикарных вьющихся волос, преобразовав их в более популярный летом короткий ежик, который в сочетании с солнцезащитными очками сделал его просто неузнаваемым. Поразмыслив, Артем добавил к костюму дешевый плеер, рассудив, что трясущий головой под музыку студент меньше всего похож на испуганного беглеца.
Немного успокоившись, Артем комфортно расположился за столиком ближайшего «Макдоналдса», съел пару бутербродов и, решив взглянуть на причину всех своих бед, вытащил из рюкзака контейнер.
В целом Артем остался разочарован. Это был именно контейнер, а не какая-нибудь шкатулочка или сундучок, украшенные, например, драгоценностями. Он был серебряным, тяжелым, но совершенно неизысканным, а единственная гравировка на его гладких полированных боках изображала загадочные руны. Контейнер был начисто лишен каких бы то ни было замочков, щеколдочек или потайных кнопочек — он совершенно не хотел открываться и показывать, что скрывается внутри. Просто гладкий брусок, и Артем без сожаления вернул контейнер в рюкзак. Оставалось придумать, куда его деть. Брать контейнер в клуб не хотелось, вообще, таскать с собой вещь, за которую могут запросто убить среди бела дня, было глупо. Артем поразмыслил и решил, что лучшего места для опасного рюкзака, чем камера хранения на каком-нибудь вокзале, не найти.
Он потянулся к очередному бутерброду и замер.
В ресторан, оживленно переговариваясь между собой, вошли четверо коротышек, затянутых в черную кожу.

Патрульный джип медленно катился по оживленной улице. Сомлевшие от жары полицейские лениво оглядывали снующих по тротуарам прохожих, выискивая, как было сказано в ориентировке, «невысоких людей, одетых в черную кожаную одежду и красные банданы». В связи с особой опасностью подозреваемых, а о событиях прошедшей ночи не знали только тупые и ленивые, патрульные были вооружены короткими автоматами и имели негласный приказ открывать огонь первыми. Такого в столице не было с девяносто третьего года.
Заступив на дежурство, полицейские восприняли информацию максимально серьезно, однако повседневная рутина и особенно жара, душными волнами поднимающаяся с раскаленного асфальта, изрядно рассеивали их внимание.
— Каким кретином надо быть, чтобы в такую погоду натянуть на себя черную кожу, — снова повторил водитель, поправляя тяжелый бронежилет.
— Хорошо еще, что не сказано ловить людей в шортах, — буркнул в ответ лейтенант. — Вот бы мы намучились.
Двое патрульных на заднем сиденье слабо улыбнулись на шутку.
— А правда, что город ведет переговоры с федеральным правительством и нам на подмогу бросят батальон десантников? — поинтересовался один из них.
— Что, мы с уголовниками не справимся?
— Полета шестой, Полета шестой, ответьте, — прохрипела рация.
— Я Полета шестой, — пробурчал лейтенант, взяв в руки микрофон. — У нас все тихо.
— На пересечении Пресненского Вала и Ходынской большая авария. Проверьте.
— А при чем здесь мы? — возмутился полицейский. — Пусть ДПС разбирается.
— Они разберутся, — пообещала рация. — А ты пока проверь.
Связь прервалась.
— Совсем обалдели, — выругался лейтенант. — После этой аварии на Ленинском будем теперь каждое ДТП проверять. Поворачивай.

Едва патрульный джип скрылся за поворотом, как возле черной будки, стоящей на углу Красной Пресни и Пресненского Вала, остановились три бордовых «Вольво». Из первого автомобиля вышел невысокий рыжеволосый мужчина в бежевых слаксах и черном кожаном пиджаке, скрывающем боевой пояс рыцаря.
— Добрый день, Мехраб, — холодно поприветствовал мужчина старого сапожника, склонившегося над заготовкой. — Надо поговорить.
Старик вытащил откуда-то из бороды маленький гвоздик и, не поднимая головы, застучал молоточком. Рыжеволосый вздохнул и потрепал старика по плечу:
— Мехраб, у меня мало времени.
Почувствовав вторжение, сапожник поднял голову и подслеповато улыбнулся:
— А-а, Нельсон... Давненько не виделись, давненько. Садись, раз пришел.
Нельсон Бард, магистр ложи Мечей, послушно присел на маленький стульчик рядом с сапожником.
— Я хотел...
— Слышал хохму? — перебил его старик. — Вчера какой-то чел в «Для Желудка» навский шуркь кушал. Ему по недосмотру настоящее меню подсунули. Вот смех.
Нельсона передернуло:
— Он выжил?
— Говорят — да.
— Здоров.
— Челы живучие.
Старик покивал головой и вновь склонился над своей работой.
— Слушай, Мехраб, мы тут ищем... — слова магистра прервал стук молотка — сапожник прилаживал очередной гвоздик.
Нельсон побледнел, но сдержался. Старик был уважаемым членом семьи Шась, одним из старейшин рода Турчи, и ссориться с ним было бы опрометчиво. Как все представители Темного Двора, шасы обладали скверным характером, и с этим приходилось мириться. Бард стиснул зубы и после некоторой паузы поинтересовался:
— Ты можешь отвлечься?
— Работы много, — буркнул Мехраб, покосившись на украшенные крупными пряжками туфли магистра.
— Семью кормить надо.
— Мы ищем Красных Шапок.
— Кто бы сомневался.
— Видел их в последнее время? — Чуд решил не обращать внимания на ехидный тон сапожника.
— Кого именно?
— Кого угодно.
— Здесь много народу ходит, — сообщил Мехраб, разглядывая заготовку, — за всеми не уследишь.
Нельсон раскрыл бумажник:
— Сотня?
— Красные Шапки такие маленькие... — пожаловался старик. — Чтобы их разглядеть, приходится здорово напрягать зрение. А знаешь, сколько берут эрлийцы за новые глаза? Просто грабеж, никаких денег не хватит.
Чуд вытащил две сотенные бумажки и протянул их сапожнику:
— Постеснялся бы эрлийцев ругать.
— Добавишь еще сотню, никогда при тебе дурного слова о них не скажу.
Нельсон вздохнул и спешно закрыл бумажник. Мехраб внимательно просмотрел банкноты на свет, аккуратно сложил и спрятал их под фартук.
— Приятно иметь дело с щедрыми господами, — с чувством произнес он. — В Темном Дворе это большая редкость. — Старик снова взял в руки молоток. — Да и кожа в последнее время просто дрянь.
— Как насчет Красных Шапок, — раздраженно буркнул Нельсон.
— Ах, да... — получив деньги, Мехраб потерял к происходящему всякий интерес. — Вон они, за жратвой приехали.
Бард обернулся. От расположенного на другой стороне улицы «Макдоналдса» к тротуару спускались четверо коротышек, увешанных пакетами с едой.

Стрельба началась сразу же, как только Красные Шапки подошли к тротуару.
Из стоящих на противоположной стороне улицы иномарок выскочили мужчины и, никого не стесняясь, открыли по коротышкам шквальный огонь из автоматов.
Началась паника, прохожие кинулись врассыпную, а Артем при первых же звуках стрельбы перевернул стол и укрылся за ним, прижимая к груди рюкзак. Не обращая внимания на перепуганных людей и визжащие тормозами машины, нападавшие устремились к Красным Шапкам, которые, побросав гамбургеры и куриные котлеты, попытались организовать сопротивление. Из «Юкона», ожидавшего их у тротуара, раздалось несколько одиночных выстрелов, но нападающие ответили столь мощным огнем, что через несколько мгновений вся левая сторона автомобиля оказалась изрешеченной пулями, а оставшиеся в джипе Красные Шапки не подавали признаков жизни. Трое из заходивших в кафе коротышек в разных позах корчились на тротуаре, а последний в ужасе улепетывал в сторону «Планеты Голливуд», но оставлять его в живых никто не собирался. Рыжеволосый мужчина догнал коротышку и на бегу выстрелил ему в затылок из пистолета.
Вся перестрелка длилась не более тридцати секунд. Покончив с врагами, нападавшие быстро разместились в машинах и умчались.
Артем выбрался из-под стола и в обход, через парк, направился к станции метро.

— Что узнал, студент? — спросил наконец Корнилов, когда «Волга» выехала на Кольцевую.
Всю дорогу от управления майор рассеянно смотрел в окно, игнорируя томящегося на переднем сиденье Васькина, и вот теперь проявил интерес к собранным им сведениям. Лейтенант живо обернулся и вытащил из кармана джинсовки записную книжку:
— Очень интересная информация, патрон, очень. В здании, которое занимает «Чудь Inc.» раньше жил закрытый институт ЦНИИ «Светлого будущего».
— КГБ строил?
— ГБ или вояки — неизвестно. Затем, во времена перестройки, институт куда-то делся, домик внезапно и очень быстро приватизировался, и сейчас им с полным правом владеет фирма «Чудь Инкорпорейтед». Экспорт, импорт, финансы, инвестиции. Площади в аренду не сдают, внутри только свои, в числе которых дочернее охранное предприятие — АО «Чудь-бронежилет». — Васькин хохотнул. — Лицензия в порядке, генерального директора вы знаете: Франц Францевич де Гир.
— Рыжий, — Корнилов вспомнил дивный макленбургский акцент начальника охраны и уточнил: — Фирма иностранная?
— Отечественная на сто процентов. Зарегистрирована в Москве, в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году, ежемесячный оборот — около миллиарда.
— Сколько?
— Миллиард. Они ведут дела по всему миру, но особо не светятся.
Корнилов задумчиво затянулся и выпустил в салон струю дыма. Такие компании не могут не иметь очень высоких покровителей, и атаковать ее «в лоб» скорее всего не позволят.
— По оперативкам эта «Чудь» проходит?
— Ни по одной. — Васькин снова заглянул в записную книжку. — И у налоговой с ними все о'кей, и у таможенников, и даже у пожарной охраны. Долгов никаких, десять миллионов в год тратят на благотворительность. Образец ведения бизнеса.
— Чисты, как первый снег, — заключил Корнилов. — А откуда у них деньги?
Вопрос был резонный: корпорации такого уровня не появляются из воздуха.
— Здесь сложнее, — лейтенант помолчал. — В тысяча девятьсот восемьдесят восьмом на Багамах был создан инвестиционный фонд «Чудь», затем деньги перевели в уже существующий здесь «Чудь-Банк», который и выступил одним из учредителей «Чудь Инкорпорейтед».
— Странно, — буркнул майор.
В конце восьмидесятых годов, в эпоху царящего на обломках империи хаоса, везти в Россию такие капиталы было делом весьма смелым. Реформы экономики только начинались, уважения к частной собственности не просматривалось, налогов никто не платил, и представить, что когда-нибудь из этой страны может получиться что-то путное, было трудно.
— Это все, что ты выяснил за полдня?
— Конечно, нет, патрон, — улыбнулся Васькин. — Я поработал по Ленинскому.
— И что наработал? Зацепки есть?
Лейтенант погрустнел:
— Мало, «Юкон» принадлежит какой-то охранной фирме, числится в угоне.
— А вторая машина? — поморщился Корнилов. — «Хаммер»?
— Найдена вместе с владельцем, — лейтенант вытащил фото. — Игорь Даниилович Лебедев, двадцати девяти лет, безработный.
— Что с ним?
— Сирота, сразу же после детдома пошел в армию. Служил в спецназе.
— Когда демобилизовался? — немедленно напрягся Корнилов.
— Уволился, — поправил его лейтенант. — Он оставался на сверхсрочную. Чем Лебедев занимался в армии, неизвестно, его личное дело засекречено. Надо попросить в Управлении, чтобы надавили на военных.
— Я этим сам займусь.
— Паспорт Лебедев получил два года назад, прописан в Москве. Сразу после увольнения купил квартиру в Новых Черемушках. «Хаммер» — его третья машина. Два предыдущих джипа числятся в угоне.
— Неплохо живет безработный спецназовец, — проворчал майор.
— В наше поле зрения до вчерашнего дня он не попадал.
— Его тело тоже пропало?
— Нет, лежит в морге.
— Обязательно проконтролировать, кто за ним придет.
— Понял.
— Спецназ. — Майор потушил сигарету. — Ладно. Еще что-нибудь нашел?
— Гнездо снайпера, как вы и предполагали, было на последнем этаже в офисном здании напротив «Чудь Inc.». Помещение сняла фирма «Водометное оборудование и современные багеты». Внутри полно отпечатков пальцев Лебедева и еще двоих. Винтовка «Лайт Фифити» — крутая штучка, между прочим, — бинокль, прибор ночного видения, кухня, три спальни. В общем, полный комплект.
— А о самих «Багетах» что известно?
— Пустышка, никакой истории. О сотрудниках фирмы тоже никто ничего не знает. Пару раз видели охранников да сталкивались в лифте с какой-то девушкой. Пытаемся составить фоторобот, но надежд мало.
«Волга» свернула с МКАД и остановилась на парковке ресторана «Золотая Подкова».
— Нам сюда? — удивился лейтенант.
— Вчера на Вернадке я видел одну машину, — объяснил Корнилов, — надо поговорить с хозяевами.
— А мне что делать?
— Побольше молчать, — отрезал майор и, смягчившись, усмехнулся. — Смотри, не убей кого-нибудь.
— Я постараюсь, — пообещал Васькин, выбираясь из машины. — Хозяин — уголовник?
— Самый настоящий.
Для любителей покушать на свежем воздухе в «Золотой Подкове» предусматривались изящные деревянные беседки, в крайней из которых полицейских ждали двое мужчин.
— Я опоздал, — буркнул Корнилов, присаживаясь за стол. — Знакомьтесь, это лейтенант Васькин.
— Ты всегда опаздываешь, — весело ответил один из мужчин. — А где Шустов?
— На задании, — сообщил майор и, подумав, добавил: — Бандитов ловит.
— Приветы ему передавай, — покачал головой мужчина и повернулся к Васькину: — Меня зовут...
— Этот говорливый — Нытик, — перебил уголовника Корнилов, — а второй — Повар.
Подражая манере майора, Васькин медленно оглядел бандитов. Шустрый Нытик был маленького роста, худощав и свои редкие волосы зачесывал на косой пробор. Элегантный костюм и дорогие часы делали его похожим скорее на удачливого брокера, чем на криминального авторитета.
— Хороший мальчик, — перехватив пристальный взгляд Васькина, сказал Корнилову Нытик. — На тебя похож, на молодого, такой же нахальный. Ты не находишь, Повар?
— Мусор как мусор, — не согласился второй уголовник. — Но раз срослись, давай перетрем по-быстрому да разбежимся.
Повар гораздо больше соответствовал киношному образу злодея. Массивный, широкоплечий детина в расстегнутой на бычьей шее рубашке, из-под которой виднелась толстая золотая цепь, был настроен к пришедшим гораздо менее дружелюбно, чем его субтильный дружок.
— Вы плохо выглядите, Андрей Кириллович, — участливо обратился к Корнилову Нытик. — Что-нибудь случилось?
— Не выспался, — майор шумно отхлебнул из бокала апельсиновый сок и уставился на бандита, — на Вернадке полночи торчал.
— Ловили кого?
— Да ребята какие-то шумно себя вели, стрельбу учинили, обывателей побеспокоили.
— Это бывает, — поддержал его Нытик, — народ в последнее время совсем обезумел, шмаляют направо-налево, режут друг друга, а что на дорогах творится, вы не поверите — в час пик проехать страшно.
Помолчали.
— Поймали кого? — осведомился разговорчивый уголовник.
Корнилов отрицательно покачал головой.
— А мусора не дурные под волыны кидаться, — подал голос Повар, — им только понты наводить, мастевым.
— Повар, ты не прав, — заступился за полицейских Нытик. — Как показывают статистика и средства массовой информации, господин майор, в отличие от многих своих коллег, прекрасно справляется с должностными обязанностями. Действует профессионально и в то же время душевно. Помнится, когда вы меня арестовывали последний раз, Андрей Кириллович, у меня даже в груди защемило.
Повар угрюмо хмыкнул.
— Но на этот раз господин майор ошибся, — продолжил Нытик. — Нам о событиях на Вернадке ничего не известно. И вообще мы шума не любим.
— Как же вы тогда его допустили? — удивился майор. — Район-то вроде ваш? И «Бумер» твой я видел.
— «Бумер»? — переспросил Нытик. — А какой из них?
— У него их два, — заржал Повар.
— А мне наплевать какой, — спокойно произнес Корнилов. — Раз я сказал, что видел твою машину на проспекте Вернадского, значит, так оно и есть, и клоуна тут из себя разыгрывать не надо. У меня со временем плохо.
Повар вопросительно посмотрел на Нытика. Тот пожал плечами, резкость Корнилова его не задела.
— Я эти перестрелки сначала на вас повесить хотел, — улыбнулся майор. — Но понял, что даже для Чемберлена это слишком круто. Вертолет, спецмашина связи, гранатометы. Выходит, в городе завелась новая банда, а это ни вам, ни мне не нужно, поэтому выкладывай, Нытик, что знаешь, а я уж постараюсь разобраться с красноголовыми, пока они до вас не добрались.
— Ты нам, мусор, про этих децилов не втирай. Если они на Чемберлена наедут, против них вся Москва подпишется, — угрюмо буркнул Повар.
Нытик достал кисет, ловко свернул себе самокрутку и, выпустив в воздух струю ароматного дыма, задумчиво улыбнулся:
— Да, Корнилов, с чего ты взял, что мы их боимся?
— А потому, что я вас знаю.
Нытик хмыкнул:
— Может, ты нас и знаешь, но дальше собственного носа ничего не видишь.
— Например?
— Красноголовые в городе живут столько, сколько я себя помню. Шалили еще при советской власти, но это мелочь, шпана. Ребята, на которых они наехали, гораздо серьезнее. Они плевать хотели и на вас и на нас.
— Ну да? — прищурился Корнилов.
— А ты попробуй, ради смеха, получить ордер на обыск в «Чудь Inc.». Вот ты удивишься.
— Надо будет, получу, — нахмурился майор. — Что ты о них знаешь?
— Я об этом доме услышал лет пять назад. Братки его приватизировать решили. Приехали к хозяевам, так, мол, и так, доля нам нужна. Ну, ты эти дела знаешь. Наезжали они реально, по понятиям, но не срослось. В общем, пацанов тех никто и никогда больше не видел, как в воду канули. Всей бригадой.
— Как это всей бригадой?
— А вот так. Исчезли не только те, которые домик приватизировать поехали, но и все остальные пацаны. Человек тридцать в общей сложности. За одну ночь — раз, и не стало.
— Искали?
— Да нет, обычно они сами всплывают: кто из речки, кого в лесу находят. А тут вообще ничего. Ума не приложу, куда они тридцать человек дели. Я тогда подумал, что домиком кто-то из очень серьезных людей владеет. Имеет, так сказать, родовой замок с маленькой частной армией. Тоже нет.
— Почему нет?
— Такие вещи в тайне не удержишь, майор. Кто-то что-то обязательно расскажет, кто-то намекнет, а мы до сих пор ничего не знаем ни об этом домике, ни о его хозяевах.
— «Чудь Inc.», — задумчиво произнес Корнилов.
— Очень закрытая фирма, — кивнул Нытик. — Мы не смогли к ней подобраться. На работу никого со стороны не принимают. Служба безопасности своя. Банк свой. Короче, после той истории с приватизацией мы особо и не старались.
— Они одни такие?
— Нет. Есть в Москве места, хода куда ни нам, ни вам нет.
— Клубы, — вставил свое слово Повар.
— Клубы тоже, — согласился Нытик. — Есть несколько заведений, куда пацанов вообще не пускают.
— И вы терпите? — притворно изумился Корнилов.
Нытик зло прищурился, а не понявший иронии Повар пожал плечами:
— Вкупись, Корнилов, лишний шухер никому не нужен. Они не лохи.
— И как это объяснить?
— Объясняют детям в школе, а мы тебе рассказываем, как есть, — разозлился Нытик. — Ты спрашивал, что было на Вернадке? Пожалуйста. В домик лезло человек сто, весь двор разнесли вдребезги, народу положили море, а потом вдруг раз — и все тихо.
— Как это? — не понял Корнилов.
— А вот так. Как только заверещали сирены, эти пацаны красноголовые начали разбегаться. Они словно бы таяли в воздухе. Но самое интересное началось, когда ваши подъехали. Весь двор вдруг раз... и стал таким же, как до нападения. Только «КамАЗы» остались.
Корнилов вспомнил неестественную чистоту в аккуратном внутреннем дворике «Чудь Inc.» и покачал головой.
— Ты-то что там делал?
— Интересно, — пожал плечами Нытик, — надо же знать, что в городе происходит.
— А узнал откуда?
— Случайно, — уголовник посмотрел прямо в глаза Корнилову. — Честно, майор, домой ехал.
— Понятно. — Андрей встал. — Спасибо за компанию.
— Вот здесь список, — Нытик положил на стол листок бумаги. — Клубы, фирмы, в общем, все, куда нам ходу нет. Посмотри.
— Посмотрю, — пообещал майор и вышел из беседки.

Легко шагнув на перрон, она резко остановилась и растерянно огляделась по сторонам. Толкотня и полная неразбериха, сопровождавшие прибытие всякого поезда, мгновенно сбили ее с толку, а обилие людей поразило в самое сердце. Казалось, их сотни, тысячи — спешащих по своим делам, суетливых и нервных обитателей этого сумасшедшего города. С внезапно нахлынувшей тоской она вспомнила сонный маленький городок, где прошла вся ее жизнь. Городок, где четыре собравшихся в тени колхозника назывались толпой и вызывали повышенный интерес у местного полицейского — толстого и ленивого дяди Пети.
— Это Москва, Марина, столица.
Она обернулась: дородная проводница с доброй улыбкой смотрела на растерянную провинциалку. Девушка сглотнула и тряхнула головой, словно отмахиваясь от наваждения.
— Моя Москва!
Высокая, сероглазая, с длинными густыми волосами и стройными ножками, она с напускной дерзостью посмотрела на проводницу:
— Это будет мой город!
Проводница покачала головой, Марина улыбнулась:
— Спасибо, тетя Маша.
— Да не за что. — Голос проводницы посерьезнел. — Матери позвонить не забудь, ты обещала.
— Я помню, — чуть насупилась девушка. Она уже почти жалела, что рассказала этой женщине свою нехитрую историю.
— С тебя станется.
— Прощайте, тетя Маша.
Марина подхватила свой маленький чемодан в идиотскую желто-голубую полоску и направилась к зданию вокзала. Суетливый человеческий поток подхватил ее, проверил на прочность несколькими железобетонными плечами и, подумав, принял в свои сплоченные ряды. Тетя Маша осталась далеко позади.
Стихия, в которой оказалась Марина, была ей совсем незнакома. Через несколько секунд путешествия по бурной человеческой реке девушке показалось, что она никогда не сможет вырваться из ее цепких объятий. Марина запаниковала. Она запуталась, заблудилась, и многочисленные указатели, украшающие стены и встречные столбы, не могли ей помочь, буквы перестали складываться в слова, а стрелки и знаки расплывались перед глазами. Марина стала отчаянно выбираться из потока.
— Пустите, пустите, — девушка почти плакала.
— Осторожнее!
— Нахалка!
Плотная стена вокруг девушки подалась и выплюнула ее из себя.
— Куда прешь?! — Марину швырнуло прямо на маленький столик, усыпанный пожелтевшими газетенками сомнительного содержания.
Плешивый мужичок в грязной футболке с трудом удержал свое рабочее место от падения на заплеванный асфальт и неприязненно посмотрел на виновницу происшедшего.
— Глаза повылазили, что ли?
— Извините, — девушка смущенно улыбнулась. — Вы не знаете, где здесь можно позвонить?
Мужичок секунду изучал ее, раздумывая, стоит ли отвечать, а затем неопределенно мотнул головой:
— Там.
— Спасибо, извините еще раз.
— Да ладно, — торговец окончательно смягчился. — Только тебе карту телефонную надо купить вон в том киоске.
— Спасибо!
Такие аппараты Марина видела впервые. Пузатые синие ящики с блестящими металлическими кнопочками, дисплеем и обилием сложнейших инструкций были самым ярким символом нового для нее мира. С сомнением покачав головой, девушка сделала шаг навстречу этим достижениям цивилизации и тут же скривилась от острой боли — чей-то твердый носок бодро врезался в ничем не защищенный палец ноги.
— Ой! — девушка присела на корточки.
— Извините, — автоматически пробубнил коротко стриженный молодой человек.
Поглощенный своими мыслями, он, казалось, даже не заметил, к кому обратился: мужчине или женщине. Марину это возмутило:
— Вы по сторонам смотрите?
Молодой человек остановился и, сняв черные солнцезащитные очки, повернулся в сторону девушки:
— Что?
— Осторожнее надо быть!
Палец ужасно болел, и на нем быстро наливался кровавый синяк. Марина расстроилась окончательно.
— Вы даже не посмотрели на меня! А мне больно!
Молодой человек виновато улыбнулся:
— Извините, красавица, я задумался и не заметил вас. — Он переложил маленький черный рюкзак из правой руки в левую и снова улыбнулся. — Так лучше?
— Намного.
— Поверьте, красавица, что вас будут толкать очень часто, а извиняться будут не всегда. Сегодня вам повезло, прощайте.
Молодой человек вернул на нос очки и растворился в толпе.
Разобраться, как работает телефон, оказалось несложно. Девушка нашла в записной книжке нужный номер, набрала его и, запинаясь от волнения, попросила:
— Алика будьте добры.
— Это я.
Какой приятный баритон, отметила девушка и представилась:
— Это Марина, помните, мы договаривались, что я приеду.
Секунду трубка молчала, и девушка с замиранием сердца вслушивалась в гнетущую тишину. Сердце ударило раз, другой, оно готово было выпрыгнуть из груди, а сама девушка — разрыдаться.
— Мариночка? Конечно же, помню, — голос Алика повеселел. — Ты когда приехала?
— Только что, я прямо с вокзала звоню, с Киевского...
— Прекрасно, — не дал ей договорить мужчина. — Дуй ко мне в студию, на Плющиху.
— А где это?
— Совсем рядом. Перейдешь через Бородинский мост, пройдешь мимо длинного кирпичного дома и свернешь направо, это и будет Плющиха. Номер дома...
— А где этот мост? — неуверенно поинтересовалась девушка.
— Спросишь. Я тебя жду, приветик.
Марина вытащила карточку из телефонного аппарата и задумчиво повертела ее в руке. Звонить или не звонить домой? Она представила себе мать, с надеждой бросающуюся к каждому телефонному звонку, и тряхнула головой. Слушать ее причитания нет времени. Получу работу, тогда и позвоню.
Через секунду одинокая стройная девушка со стареньким чемоданом в руках уже спрашивала у прохожих дорогу к Бородинскому мосту.

* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Пречистенка, 27 июля, вторник, 14:00

— А теперь посчитаем пульс за десять секунд.
Синди Кроуфорд ослепительно улыбнулась с телеэкрана, призывая всех женщин мира стать еще более красивыми, стройными и сексапильными.
Потная Люся стиснула зубы и схватила себя за запястье. Шейпинг дома, конечно, не то же самое, что в клубе, в присутствии опытного инструктора, но на крайний случай подойдет. Помогает бороться со скукой. С тех пор, как Люся сдала последний экзамен в институте, заняться ей было решительно нечем. Пустые летние дни превратились в настоящую пытку. Серебряный Бор, кафе и вечеринки уже осточертели, а долгожданная поездка к морю, которую обещал Артем, стала казаться несбыточной мечтой. Люся даже жалела, что не поехала с родителями на дачу. И это называется последнее лето детства? В следующем году она заканчивает институт, и все. Останется только жалеть о растраченном попусту времени.
— Теперь займемся мышцами ног.
«А виноват Артем». Люся смахнула со лба пот и с остервенением замахала ногами. «Наверное, я его балую. Зойка права, с мужиками надо построже. А то придумал: в театр — не сезон, на концерт — не сезон, с отпуском тянет и тянет. Обещал море, и где оно? Даже не позвонил после вчерашнего!»
Артем всегда звонил ей в одиннадцать-полдвенадцатого утра, чтобы определиться с планами на вечер. Сегодня не соизволил.
«Обиделся, наверное, ну и пусть! Тряпка! У меня работа, у меня много дел! Выпендрежник. Собиралась ведь в Крым с Зойкой — не отпустил, а она послезавтра уже в Алуште будет!»
От жалости к самой себе Люся чуть не заплакала.
«Все, сегодня же ставлю вопрос ребром, или он берет отпуск, или пусть ищет себе другую дуру».
Желание заниматься исчезло, захотелось в ванну. Люся переключила телевизор на НТВ.
— Сегодня утром в центре Москвы, на улице Покровка, произошла ожесточенная перестрелка, есть жертвы. — Голос диктора был преисполнен трагизма. — Наш корреспондент Денис Солдатиков передает с места событий. Прошу вас, Денис.
На экране появился молодой репортер в белой рубашке и галстуке.
— Все произошло несколько часов назад напротив офиса компании «ГВ». Бандиты взорвали стоящий у тротуара «Ягуар», а затем началась перестрелка.
Камера выхватила искореженную иномарку, густо покрытую застывшей пеной, а на заднем плане Люся увидела знакомую вывеску «ГВ». Там работал Артем.
— По нашим сведениям, водитель «Ягуара» погиб. В ходе завязавшейся стрельбы пострадали случайные прохожие. Девушка, сотрудница компании «ГВ», доставлена в больницу с огнестрельными ранениями.
— Денис, вы уже знаете, кто стоит за этой акцией? — снова вступил в разговор диктор из студии. — Полиция сообщила подробности?
— К сожалению, нет. На место происшествия прибыл майор Корнилов, но его ответы более чем уклончивы. Улица перегорожена, создалась огромная пробка, нам пришлось нести аппаратуру от Садового кольца...
— Спасибо, Денис. — Картинка вернулась в студию НТВ. — Напомню, что эта перестрелка уже третья по счету за последние несколько часов, и многие наблюдатели предсказывают новый виток гангстерских войн. Через полчаса в Московском управлении полиции пройдет экстренная пресс-конференция, с которой мы будем вести прямой репортаж...
Люся выключила телевизор и несколько секунд неподвижно смотрела на черный экран.
Артем до сих пор не звонил! Люся присела на краешек дивана. В новостях сказали, что ранена девушка, работающая в «ГВ». А что, если и Артем! Он ведь всегда звонит по утрам. Голова пошла кругом, и Люся не сразу услышала дверной звонок. Что делать?
В дверь снова и очень настойчиво позвонили. Девушка вздрогнула и, осторожно, на цыпочках выйдя в прихожую, заглянула в глазок;
— Кто там?
В полумраке коридора стоял симпатичный юноша в рубашке и джинсовке.
— Полиция! Степанова Любовь Владимировна здесь живет?
— Я Любовь Степанова, — сглотнула Люся, — Владимировна.
— Лейтенант Васькин, отдел специальных расследований, — представился юноша, — мне нужно задать вам несколько вопросов.
— Жетон покажите.
— Конечно. — В глазке появился полицейский жетон. — Теперь откроете?
— А о чем вы будете спрашивать? — осмелела Люся. — Что случилось?
— Какая разница? — удивился юноша. — Открывайте!
Дверь в квартире стояла добротная, металлическая, с тремя замками, и открывать ее Люсе пока не хотелось.
— Не открою. Пусть сюда наш участковый придет, я его знаю.
Васькин вздохнул:
— Девушка, мне надо поговорить с вами о Головине. Артеме Головине. Вы его знаете?
— Допустим. А что с ним?
— С ним — ничего. Я хочу поговорить о нем.
Люся решилась и распахнула дверь.
— Проходите.
В освещенной квартире черноволосый лейтенант оказался еще более симпатичным, чем ей показалось через глазок. Вежливо, сняв кроссовки, он прошел в комнату, присел в предложенное кресло и выудил из кармана джинсовки маленькую записную книжку:
— Вы давно с ним виделись в последний раз?
— Вчера, — машинально ответила Люся, глядя на торчащую из-под джинсовки Васькина рукоятку пистолета. — А какое это имеет значение? Что с Артемом?
— Я... Мы расследуем перестрелку на Покровке.
— Я слышала о ней в новостях.
— Ваш друг был свидетелем, и я хотел бы его найти.
— А на работе его нет?
— Он ушел, — лейтенант почесал голову авторучкой, — дома и у родителей его нет. Вы не знаете, куда он мог пойти? Может быть, он звонил?

— Здесь она живет, — прошептал уйбуй Копыто, указывая на массивную железную дверь с золотистой табличкой «22». — Открывай!
Панцирь, один из бойцов его десятки, вытащил маленький аэрозольный баллончик с шестипроцентным раствором разрыв-травы (номер 24 по каталогу «Технические средства проникновения в запертые помещения», стопроцентная гарантия уничтожения любых замков, высылается с курьером), но уйбуй перехватил его руку:
— Никого не убивать. Всех брать живыми, понятно?
— Понятно, — шепотом подтвердили Красные Шапки и дружно лязгнули помповыми ружьями.
— Открывай!
Копыто отошел от двери, и Панцирь пустил струю раствора, в воздухе резко запахло эфиром. Капли разрыв-травы быстро впитались в металл, превращая замки в труху.
— А чем это у вас пахнет? — осведомился Васькин, вальяжно закидывая ногу на ногу.
Девушке нечего было ему рассказать о Головине, но покидать ее уютную квартиру он пока не спешил. Красивая, рыженькая, правда, немного худая, но Владику нравились такие — спортивного типа.
— Может, соседи ремонт затеяли? — Люся тоже почувствовала запах какого-то растворителя.
Она повернулась к прихожей и вскрикнула: тяжелая металлическая дверь непостижимым образом распахнулась, и в квартиру ворвались несколько вооруженных мужчин в кожаной одежде.
— Не шевелиться!!
— Лежать!
— Стоять!
— Молчать!!
— Стреляем!!!
Васькин выпрыгнул из кресла и выхватил пистолет:
— Назад!
Но было поздно. Один из нападавших ударил лейтенанта по руке, а другой ловко врезал ему по голове прикладом ружья. Владик мешком рухнул на пол.
— Копыто, мы его взяли!
— Я его взял, идиот!
— Я его первым заметил!
— Да ты его убил!
— Молчать, придурки! — Уйбуй Копыто не спеша вошел в комнату и, не обращая внимания на замершую в страхе Люсю, перевернул Васькина на спину. — Это не он.
— Как не он? — удивился Панцирь. — Он же здесь был!
— Ну и что? — Копыто сверился с замусоленной фотографией, пнул Васькина ногой и посмотрел на Люсю. — Это кто?
— Полицейский.
— А где Артем?

Теперь, оставив Амулет в надежном месте, Артем почувствовал себя гораздо спокойнее. Кто бы его ни нашел, а в том, что рано или поздно его обязательно найдут, Артем не сомневался, его не убьют сразу. Сначала они постараются узнать, где этот проклятый рюкзак. Настроение улучшилось, солнышко припекало, а в плеере загудел мелодичный шлягер:
Ты отказала мне два раза,
Не хочу, сказала ты.
Вот такая вот зараза
Девушка моей мечты...
«Люся! — вспомнил Артем. — Я всегда звоню по утрам. И родители... Интересно они уже знают о перестрелке? А может, они меня ищут?»
Артем остановился у ближайшего таксофона и набрал номер девушки.

— Не советую быть несговорчивой, — многозначительно пробурчал Копыто, вытаскивая пистолет. — Многим челам подобная глупость вышла криво.
— Боком, — поправила его девушка.
— И не советую быть умной.
— А я и не хочу, — призналась Люся, — само получается.
Панцирь хмыкнул. Копыто злобно посмотрел на подчиненного и дулом пистолета почесал себе спину. Васькин, которого Панцирь приковал наручниками к трубе отопления, застонал.
— Он что, очухался? — спросил уйбуй.
— Не, мы его хорошо приложили, — оскалился Панцирь, — еще минут двадцать проваляется.
— Откуда он только взялся? — посетовал Копыто.
— Какая разница? — зевнул Панцирь. — Замочим его, и дело с концом.
— Не, челов мочить не будем. Кувалда голову отвернет.
— А что будем делать?
— Думать.
Панцирь удивленно посмотрел на уйбуя:
— Что?
— Заткнись.
Продолжая почесывать спину пистолетом, Копыто попытался обдумать ситуацию, но в голову лезла всякая чушь: неудачная ставка, сделанная на последних бегах, крупный проигрыш в покер и раздраженное лицо фюрера клана Шибзичей. Пытаясь оживить мыслительную деятельность, Копыто вытащил плоскую фляжку и сделал пару глотков виски. Не помогло. Выручил уйбуя зазвонивший телефон. Красные Шапки переглянулись.
— Ответь, — приказал Копыто девушке, — если это Артем, спроси, где он.
Люся послушно взяла трубку:
— Алло.
— Люсенька, привет, это я.
— Привет, — улыбнулась девушка. — Ты где?
Артем запнулся:
— На работе.
— Тебя там нет. Ты где?
— Ты мне звонила?
— Нет. Ты где?
Вопрос, механически повторяемый девушкой, наконец-то достиг нужного результата. Артем насторожился:
— У тебя полиция?
— Нет. Ты где?
Артем похолодел:
— Люсенька, родная, я понял, кто у тебя. Держись. Скажи им, что я еду на дачу к Лехе. Я вызову полицию, милая, не бойся, все будет хорошо.
Он положил трубку.
— Артем на Ленинградском вокзале, едет на дачу к своему школьному приятелю.
— Где дача?

Артем испугался за Люсю по-настоящему. Красные Шапки, а в том, что к ней пришли именно они, он не сомневался, могли сотворить что угодно. Помочь девушке можно было только одним способом. Артем набрал «02».
— Скорее, помогите, соседей убивают!
— Говорите точнее.
— У меня соседи, коммерсанты, у них фирма! Только что к ним в квартиру ворвались четверо бандитов, я видел, они Сергея по голове ударили, его жена кричит, я с кухни слышу через воздуховод!!
— Назовите, где это.
Артем продиктовал Люсин адрес и положил трубку.

— Где они? — Васькин оглядел комнату и уныло подергал трубу отопления.
— Ушли, — пожала плечами Люся. — Они тоже искали Артема.
— Проклятье. А где пистолет?
— На столе лежит. Они сказали, что им этот пугач без надобности, — сообщила Люся. — Голова не болит?
— Болит, — соврал Владик и тут же с удовольствием ощутил мягкие прикосновения ее рук. — Спасибо, Люся.
— Ты такой смелый, Владик, — улыбнулась ему девушка. — Как ты бросился на них!
— Это моя работа, Люся, — скромно ответил Васькин и устроился на полу поудобнее, насколько позволяли наручники.
— Я впервые вижу настоящего героя, — прошептала Люся. — Сделать тебе кофе?
— М-м... наверное, да.
Черный полицейский автобус остался на соседней улице. Несколько человек заняли позиции под окнами квартиры, а Клим и шестеро спецназовцев вошли в подъезд и поднялись на нужный этаж. Железная дверь, обитая черной кожей, с золотистым номерком «22» была слегка приоткрыта, а замок явно сломан.
— Возможно, они еще в квартире, — прошептал Клим сквозь черную маску.
Получилось шепеляво, но спецназовцы с пониманием кивнули. Слов они все равно не расслышали, но в автобусе командир говорил, что в квартире могут оказаться заложники, и, видимо, напомнил об этом. Лейтенант Изюбров, стоявший ближе всех к дверям, слегка присел и, держа в руках тяжелый «АПС», расправил плечи. В отличие от многих своих коллег, Изюбров оставался верен этой старой и надежной модели автоматического пистолета.
Клим поднял вверх ладонь с растопыренными пальцами. Пять секунд до захвата.
По квартире начал распространяться дурманящий запах кофе, и у Васькина потекли слюнки.
— Сделать тебе бутерброды? — крикнула Люся с кухни.
— Да! — Владик с утра ничего не ел.
— С сыром или ветчиной?
— Да!
— Хорошо. Кстати, ты будешь есть на полу?
— Я же пристегнут.
— Ключ от наручников на подоконнике.
— Три!
Люся сняла турку с огня. Васькин приподнялся и нащупал на подоконнике ключ. Изюбров глубоко вздохнул и начал медленно выпускать воздух, он всегда так делал перед захватом. Клим почувствовал, как его наполняет азарт предстоящей схватки.
— Два!!
Люся повернулась к столу, на котором стояли приготовленные чашечки и тарелка с бутербродами. Ключ никак не хотел поворачиваться, Владик тихонько выругался и нажал на него сильнее. Изюбров поднял пистолет.
— Один!!!
Сержант рывком распахнул дверь.
— Не шевелиться!!
— Лежать!
— Стоять!
— Молчать!!
— Стреляем!!!
Изюбров ворвался в квартиру и бросился вперед по коридору.
Грохот в коридоре заставил Люсю подпрыгнуть от неожиданности. В дверях выросла плотная фигура в черной полумаске.
— Ни с места!
Девушка взвизгнула и плеснула в глаза нападавшего кофе из раскаленной турки. Оглушительный рев окутал несколько этажей. Изюбров схватился за лицо.
— Они убили лейтенанта!
— Сопротивление бесполезно! — заорал Клим и выстрелил в потолок.

Грохот в коридоре заставил Васькина пригнуться. В дверях возникло несколько одинаковых фигур в черных полумасках. Люся закричала, следом донесся жуткий рев и прогремел выстрел. Васькин тигром бросился к столу и, схватив пистолет, несколько раз пальнул в коридор. Раздался звон разбитого зеркала и громкий мат. Фигуры метнулись вон.
— Сопротивление бесполезно! — донеслось из коридора, и Владик выстрелил туда еще пару раз.
С кухни донесся громкий удар и победоносный крик девушки:
— Я его поймала!
Васькин торопливо перезарядил пистолет:
— Люся, ты жива?
— Да! Я его поймала!
— Вы окружены! — прорычали с лестницы. — Полиция!
— Как полиция? — Владик озадаченно посмотрел по сторонам. — Эй, не стреляйте, я свой!
— Брось пушку и выходи с поднятыми руками!
— А бить не будете? — осведомился Васькин.
В коридоре задумались:
— А ты кто?
— Лейтенант Васькин, отдел специальных расследований. Позвоните Корнилову, он знает, что я здесь.
На этот раз на лестнице размышляли подольше:
— А что с нашим лейтенантом?
— Живой, — сообщила с кухни Люся, — я его только по голове сковородой стукнула.
— А кричал он почему?
— Я на него кофе вылила.
На лестнице громко выругались.
Клим посмотрел на сержанта, стоящего на площадке с мобильным телефоном в руке:
— Ну и что?
— Корнилов подтверждает, что посылал сюда своего лейтенанта. Говорит, что мы мешаем расследованию. Ругается.
Клим тяжело вздохнул:
— Ладно, Васькин, мы входим, не стреляй.

На эту встречу Корнилов приехал на метро. Отправив Васькина к подруге Головина, а Палыча в управление, он доехал до «Сокола», вышел на улицу, закурил, бросил старой нищенке завалявшийся в кармане полтинник, не спеша обогнул громадный жилой дом, построенный еще при Сталине, и оказался в уютном московском дворике, густо усаженном тополями и кустами сирени. Чинные старушки у подъезда обсуждали горячие мировые новости, две молодые мамаши, покачивая коляски, листали последний номер «Космополитен», а в песочнице возилась шумная стайка детей. Мирный летний дворик, островок спокойствия в стремительном потоке столичной жизни.
На лавочке, спрятавшейся в густой тени, Корнилова ждал маленький сухонький старичок в неброском сером костюме и мятой панаме. В одной руке он держал старомодные солнцезащитные очки, а другой лениво водил по пыльному асфальту длинным тонким прутиком.
Одинокий пенсионер, укрывшийся в тихом скверике от городской суеты. Возможно, выгуливающий внуков или ожидающий старого приятеля на партию в шахматы. Ни один взгляд не задержался бы на старичке больше секунды. Корнилов бросил сигарету в ближайшую урну и присел на лавочку, он никогда не позволял себе опаздывать на их нечастые встречи. Слишком плотный график работы был у этого «пенсионера».
— Добрый день, Генрих Карлович.
— Здравствуй, Андрюша, здравствуй, — ласково отозвался старичок, продолжая вычерчивать на пыльном асфальте причудливые узоры. — Что ж ты курить до сих пор не бросил? Дети ведь маленькие.
— Я дома не курю, — признался Корнилов.
— И нигде не надо, — старичок поднял на майора выцветшие глаза. — Ты ведь уже три раза бросал.
— Четыре, — поправил его Андрей, — не получается.
— Странно, — мягко проговорил Генрих Карлович. — На мой взгляд, ты достаточно волевой человек.
— Может, просто не хочу? — предположил майор.
Старичок покачал головой, Андрей улыбнулся. В семье Корниловых гости бывали часто. Его отец, главный конструктор крупного оборонного завода, был завзятым театралом, обожал веселые праздники, другими словами, скучать своим близким не позволял. Поэты, артисты, ученые, чтение новых произведений, оживленное обсуждение и жаркие дискуссии на любые темы окружали Андрея с детства. В этом ярком обществе сухонький и всегда спокойный мужчина со странным именем Генрих Карлович выделялся разве что великолепным знанием английского и немецкого языков, а также умением процитировать в оригинале не только классику, но и современную иностранную литературу. О том, чем он занимается, Корнилов узнал в последнем классе школы, когда тихий Генрих Карлович предложил сыну своего лучшего друга связать дальнейшую карьеру с военной разведкой. Андрей отклонил предложение, но с тех пор прислушивался к советам старика с особым вниманием.
— Я просмотрел документы, о которых ты спрашивал, — перешел к делу Генрих Карлович. — Лебедев действительно служил в ГРУ. В спецназе мы промучили его недолго, около года, а потом забрали в другое подразделение. Он прекрасно говорил на испанском и французском, уникальный случай для мальчишки из детдома. Мы нашли ему работу, где он мог применить эти знания.
— Значит, его личное дело я точно не увижу, — вздохнул Корнилов.
— Спроси у меня.
— Почему он ушел от вас?
— Все когда-нибудь уходят.
— Вы знаете, чем он занимался на гражданке?
— Лебедь не ушел в криминал, это совершенно точно, — медленно ответил старик. — Игорек был воспитан совершенно иначе.
— Лебедь?
— Так его называли.
— Он погиб в перестрелке.
— Перестрелки не всегда связаны с криминалом, Андрюша.
— Это была ваша операция? — угрюмо спросил майор. — Я имею в виду стрельбу на проспекте Вернадского и все, что с ней связано.
— Мы очень редко лезем во внутренние дела, да и действуем гораздо тоньше.
Слову старичка Корнилов верил. Хотя и был несколько разочарован. Ответь Генрих Карлович по-другому, все встало бы на свои места, и дело было бы мгновенно закрыто. Майор задумался.
— В той перестрелке он был не один.
— Лебедь был командный игрок. Разработкой и руководством операциями, как правило, занимались другие люди.
— У вас есть предположения, с кем он мог быть?
Генрих Карлович улыбнулся:
— Я всегда говорил, что мы много потеряли, когда ты отказался от сотрудничества. Хватка у тебя железная.
Корнилов полез было за сигаретами, но остановился и рассеянно погладил ладонью пиджак.
— Тем не менее?
— Игорек покинул нашу систему вместе со своим командиром. Очень ценным игроком, если продолжать использовать эти термины.
— Одним из резидентов?
— Нет, — Генрих Карлович слегка поджал губы. — Управление, на которое они работали, занимается выполнением деликатных миссий.
Андрей ожидал подобного ответа. Дерзость, с которой действовали нападавшие на Ленинском проспекте, выдавала профессионализм убийц и их богатый жизненный опыт.
— А как с воспитанием у этого игрока? — спросил майор. — Он не мог уйти в криминал?
— Ни в коем случае. Слишком мелко для него.
— Вчера ночью, — сказал Корнилов, медленно подбирая слова, — ваш специалист по деликатным миссиям уложил на Ленинском проспекте одиннадцать человек.
— Одиннадцать? А сколько было всего?
— Одиннадцать и было.
— Тогда все в порядке.
— Он опасен, Генрих Карлович.
Старик отрицательно покачал головой:
— Нет. Но даже если произойдет нечто экстраординарное, мы сумеем его нейтрализовать.
— И все-таки я бы очень хотел поговорить с этим человеком.
— Найди и поговори, — предложил старичок. — Извини, Андрюша, но здесь я тебе не помощник. Хочу только добавить, что тот, с кем ты планируешь побеседовать, объявлен в бессрочный розыск в шести странах мира. Причем ищут его по имени и внешним данным, которые давно изменились. Он не оставляет следов. Но даже если тебе повезет, система его прикроет.
— «Очень ценный игрок»?
Старичок улыбнулся:
— Система — это навсегда.
— Как его имя? — понимая, что вряд ли услышит ответ, тем не менее спросил Корнилов.
— Этого я не скажу. И еще один совет, Андрюша: не подавай официальный запрос в Генштаб. Сегодня утром я убрал из личного дела Лебедева все ненужные подробности. Больше того, что я рассказал, ты не узнаешь.
Старичок поднялся, но не ушел:
— У меня к тебе просьба, Андрюша.
— Да, конечно, — Корнилов тоже встал. — Я вас слушаю.
— Я хотел бы забрать тело Игоря, — тихо сказал Генрих Карлович. — Он должен быть похоронен с воинскими почестями.
— Завтра, — майор откашлялся. — Пусть ваши ребята приедут завтра.
— Хорошо. — Старичок отбросил в сторону прутик и, не прощаясь, направился в сторону улицы.
Оставшись один, Корнилов прикурил сигарету и, глядя на тонкий вьющийся дымок, тихо покачал головой. Опять пустышка. Система не выдает своих, а значит, о спецназовском следе можно позабыть. Андрей достал из кармана пакетик с обсидиановым ножом и снова, в какой уже раз, задумчиво повертел его в руках.

* * *
Частная фотостудия
Москва, улица Плющиха, 27 июля, вторник, 14:50

Дверь в студию Марина нашла легко. Тяжелая, металлическая, обитая черным кожзаменителем и украшенная наглым круглым глазком, она находилась в торце старого, сталинского дома. Справа от нее, на стене, было нацарапано короткое английское ругательство, и Марине стало чуточку обидно за москвичей. В ее родном городе предпочитали ругаться по-русски, что получалось куда весомее и разнообразнее. Она поправила блузку, вздохнула и решительно нажала на кнопку звонка.
Дверь открылась сразу же. Мужчина на пороге внимательно посмотрел на девушку и широко улыбнулся:
— Марина?
— Да, здравствуйте.
— Я — Алик. Проходи.
Девушка была немного разочарована. Запомнившийся ей приятный баритон оказался самой яркой черточкой фотографа. В остальном хозяин студии был чуть более толст, чуть более лыс и чуть ниже ростом, чем она предполагала. К тому же он был одет в поношенные джинсы и белую майку, оставляющую открытыми круглые белые плечи.
Девушка неуверенно шагнула в полумрак коридора.
— Осторожнее, здесь ступеньки.
— Спасибо, — Марина едва не слетела с небольшой лестницы.
Студия помещалась в полуподвальном помещении. В трубах, тянущихся вдоль коридора, журчала вода, а в темном углу что-то подозрительно шуршало.
— Я думала, что вы в мансарде работаете.
— Это важно художникам, — объяснил Алик. — Свет, понимаешь. А фотографам проще, свет все равно искусственный.
— Понимаю.
Они прошли по длинному коридору, уставленному старой пыльной мебелью, и оказались в просторном ярко освещенном помещении с небольшим подиумом у девственно белой стены.
— Располагайся, — мужчина неуверенно помялся. — Будешь кофе?
— Да, спасибо.
— Я сейчас, — он вышел в соседнюю комнату. — Чувствуй себя как дома.
Марина поставила чемодан рядом с диваном и огляделась. Несколько профессиональных камер, расставленных на штативах у подиума, и мощное осветительное оборудование вызвали у нее уважение. Она робко провела пальцем по матовому боку самого большого фотоаппарата и покачала головой. В столь серьезной студии девушка оказалась впервые. Кроме оборудования, дивана, маленького журнального столика и нескольких кресел, в комнате ничего не было, зато свободные стены были щедро украшены фотографиями, вызвавшими у девушки повышенный интерес. Блондинки и брюнетки, шатенки и рыжие, пышные красавицы и тонкие гибкие пантеры, веселые, томные, манящие, жаркие. Некоторые даже слишком жаркие, фотограф явно балансировал на грани порнографии, и Марина чуть покраснела: ее модельный опыт не простирался дальше съемок в купальнике.
— Изучаешь конкуренток? — в студию вошел Алик. — Некоторые из них в лучшей обойме: «Элит», «Рэд Старз», обложки «Космополитен» и «Вог», подиумы в Париже...
— В Париже? — недоверчиво покосилась на него Марина.
Алик вразвалку подошел к стене и ткнул пальцем в фотографию прелестной блондинки, изящно изогнувшейся на черном стуле.
— Работает с домом Версаче. Я нашел. Горжусь.
Марина внимательно всмотрелась в фотографию.
— А чем она лучше меня?
— Правильно, — захохотал Алик. — Чем? Да ничем! Когда-то и она пришла сюда, вот в этот подвал, без гроша в кармане, без прошлого, без настоящего, но с огромными, горящими глазами. Теперь у нее есть все.
Марина еще раз взглянула на блондинку, у которой было все.
— Она пахала как проклятая, — продолжал фотограф, подойдя к камере, — чуть не ночевала здесь. Меня загнала насмерть, но своего добилась. Подойди. — Марина обернулась. Вспыхнувший свет ярко осветил подиум. — Встань в центр.
Девушка подчинилась.
— Откуда ты?
— Из Сморчанска.
Жужжание камеры.
— Сморчанск, Сморчанск, — фотограф словно пробовал название на язык. — Где-то рядом с Украиной?
— Почти на границе.
Жужжание камеры. Яркий свет бил прямо в лицо, она с трудом различала белые плечи фотографа.
— Не жмурься. Сколько тебе лет?
— Восемнадцать.
Жужжание камеры.
— Поправь волосы. Девушка подняла руку.
— Медленнее, задержись так.
Жужжание камеры.
— Встань вполоборота, смотри в объектив.
Жужжание камеры.
— Расстегни блузку.
Заминка. Алик спокойно посмотрел на смущенную девушку.
— Проблемы?
— У меня под ней ничего нет.
— Я знаю, — кивнул фотограф. — Поверь, ты будешь часто слышать эту фразу, и именно тогда, когда у тебя под ней ничего не будет. Наклони голову, чуть приоткрой рот и медленно, двумя руками расстегивай пуговицы. Поняла?
Девушка кивнула.
— Сделай это.
Одеревеневшие пальцы еле справились с непослушной застежкой.
— Распахни ее шире! Жужжание камеры.
— Улыбнись!
Чуть позже, когда они сидели в креслах друг напротив друга, Алик закурил длинную черную сигарету и улыбнулся:
— Фотографии, которые мы сейчас сделали, не имеют художественной ценности. Это так, проба пера.
— Я понимаю, — тихо сказала Марина.
— Я хотел посмотреть, как ты держишься перед камерой. Ты расстроилась?
— Нет.
— У тебя грустные глаза.
— Не из-за этого.
Фотограф стряхнул пепел и внимательно посмотрел на девушку:
— А что случилось?
— Ничего.
— Я не буду лезть к тебе в душу, но знать о тебе хотя бы чуть-чуть я должен. Родители знают, где ты? — Марина молчала. — Значит, нет.
Он молча докурил сигарету и, сминая ее в пепельнице, негромко поинтересовался:
— Отец сильно пьет?
— Отчим. Да, пьет. Маму жалко, но я ей позвоню, расскажу, где я.
— Конечно. — Алик потянулся. — Где ты остановилась?
— Я не думала об этом.
— Знакомые в Москве есть? Или родственники?
— Нет.
— Ладно, что-нибудь придумаем. — Фотограф с встал. — Сейчас принесу кофе, а то неудобно получается, предложил девушке кофе и зажал, как последний поц.
Марина улыбнулась. Пока Алик хозяйничал на кухне, она успела привести в порядок одежду и окончательно успокоилась. Сейчас кругленький Алик ей почти нравился. Глазки у него, правда, масленые, но это, видимо, профессиональное. У всех немногочисленных фотографов, с которыми ей довелось общаться, взгляд был таким же липким. Раздевающим.
Ладно, сказала себе Марина, это просто еще один шаг.
Девушка снова нашла фотографию блондинки на стене. Я тоже буду в Париже. Я пробьюсь.
— Надо пить скорее — пока горячий, — Алик неожиданно вынырнул из кухни, заставив девушку вздрогнуть.
Он осторожно поставил на столик поднос с двумя чашками кофе и тарелкой с бутербродами:
— Ешь.
— Спасибо. — Марина вернулась в кресло. — А как ее заметили?
— Кого? — Фотограф удивленно поднял брови. — Ах, ее... Это длинная история. Налегай на бутерброды, может быть, в последний раз ешь в свое удовольствие.
Кофе был очень крепким.
— Почему?
— Фигура, Мариночка, фигура. Это твой капитал.
— А у меня что-то не в порядке? — неожиданно кокетливо поинтересовалась девушка.
— Как раз наоборот, — маленькие глазки быстро пробежали по ней, — но так должно быть всегда, пока ты в нашем бизнесе.
— А я уже в бизнесе?
— Конечно, но пока только одной ножкой.
— Какой из них? — Марина засмеялась и вытянула свои стройные ноги.
В голове у нее зашумело. Еще вчера она, одинокая, маленькая, сбежавшая из дому провинциалка, плакала в прокуренном тамбуре, глядя, как поезд уносит ее в неизвестность, а он, оказывается, уносил ее в мечту. Марине хотелось смеяться.
— Вот этой, — Алик подошел к ее креслу и, присев на корточки, погладил левое бедро девушки.
Прикосновение было приятным, но лицо фотографа почему-то стало расплываться.
— Что-то я... — заплетаясь, произнесла Марина, — я...
Чашка выскользнула из ослабевших пальцев, и остатки кофе расплескались по креслу. Голова девушки безвольно упала на грудь. Алик усмехнулся, поднял чашку, поставил ее на поднос и снял с пояса трубку мобильного телефона.
— Для абонента 16661, — негромко произнес он, услышав голос оператора пейджинговой компании. — Срочно позвони Алику.
Фотограф отнес грязную посуду на кухню и снова закурил. Он всегда нервничал, когда в студии лежали усыпленные девушки.
Абонент 16661 перезвонил довольно быстро, меньше чем через пять минут. Он всегда перезванивал быстро.
— У меня есть посылка, — сообщил Алик.
— Очень хорошо, за ней приедут в течение получаса.
Абонент 16661 никогда не обманывал, и, если он говорил «полчаса», значит, у Алика было в запасе ровно тридцать минут. Секунда в секунду.
Зачем таинственному абоненту 16661 были нужны девушки, Алик старался не думать. Единственное, что заботило фотографа, так это то, чтобы заказчик не захотел избавиться от Алика, решив, что он слишком много знает. Поэтому фотограф был очень осторожен при выборе девушек и лишних вопросов заказчику не задавал. Выходить же из бизнеса добровольно Алик не собирался. Не дурак.
Пришедших фотограф знал. К нему всегда приезжали именно эти двое — здоровенные белобрысые парни. Не здороваясь, даже не кивнув открывшему дверь фотографу, они прошли в студию и оглядели девушку.
— Сколько проспит? — спросил тот, что был несколько повыше.
Он всегда это спрашивал.
— Еще два часа.
Второй здоровяк протянул конверт.
— Пять. Босс сказал, что контракт... — он замолчал, фотограф похолодел, — контракт продолжается. Работай.
Он всегда произносил свою фразу именно так, с паузой, заставляя Алика замирать в ожидании «Контракт закончился. Прощай».
Парни вытащили Марину из кресла и, подхватив под руки, легко поволокли к выходу из студии. Провожать их фотограф не пошел.
После того как входная дверь захлопнулась (они всегда громко хлопали дверью, заставляя Алика вздрагивать), фотограф вытащил конверт и пересчитал деньги. Ровно пять тысяч, неплохо за час работы.
Улыбаясь, он раскрыл камеру и засветил отснятую пленку.

Опрашивая родственников и близких друзей потерпевших, Шустов не испытывал эмоций. Нет, во время разговора он сочувствовал, он поддерживал, он мог пустить слезу, в конце концов, или помолчать двадцать-тридцать минут, держа потрясенного человека за руку, но это были только внешние проявления. Внутри Сергей оставался холодным профессионалом, бесстрастно фиксирующим интересующие его факты. Он работал. Ему нужна информация, а не боль этих людей.
Мужчина негромко высморкался. Впервые за пятнадцать минут, пока полицейский делал вид, что копается в бумагах, его собеседник подал признаки жизни. Это было уже кое-что. Шустов молча поставил на стол бутылку «Святого Источника», коленкой нажал кнопку включения спрятанного под крышкой стола диктофона и снова заглянул в разложенные перед ним документы.
Лев Васильевич Молочанский, пятьдесят два года, владелец весьма преуспевающего воронежского торгового дома. Шустов поднял глаза: дорогой костюм, хороший галстук, золотые часы. Упаковка соответствовала, однако сам Лев Васильевич выглядел очень плохо. Серая, иссеченная резкими морщинами кожа, потухшие глаза, безвольно лежащие на столе руки. Единственная дочь. Шустов скосил глаза на лежащую перед ним анкету: так и есть. Молочанская Екатерина Львовна, восемнадцать лет, фотография прилагается. Сергей снова посмотрел на собеседника. С папой ничего общего. Яркая брюнетка, рост сто восемьдесят два, найдена в Терлецком парке. Девятая жертва Вивисектора. Как и в предыдущих случаях, тотальное вскрытие внутренних органов. Фотографии прилагаются. Личность установлена по отпечаткам пальцев. Девушка была замешана в деле с наркотой, но выручил богатый папуля.
— Я попью. — Молочанский дрожащими руками плеснул в стакан воды и забыл о нем.
Шустов вытащил протокол допроса и занес необходимые данные: имя, фамилия...
— Он даже не тронул мою девочку, — глухо сказал Лев Васильевич, словно только это не укладывалось в его голове, — даже не тронул... Почему он убил ее? За что?
Капитан и сам хотел бы это знать. Вивисектор никогда не насиловал свои жертвы, хотя всегда выбирал молоденьких и сексуальных девушек. Он только вскрывал их, живых, наслаждаясь мучениями и криками. Психиатры, к которым обращались полицейские, строили различные теории, а Вивисектор продолжал убивать.
Тринадцать жертв.
— Катенька говорила, что будет знаменитой, что будет улыбаться с обложек, — продолжал Молочанский. — Я этого не хотел, не понимал, я и сейчас не понимаю. Она уехала... практически, сбежала.
«Романтика, — подумал Шустов, кивая головой, — опять эта хренова романтика. Девушкам нужен успех, Париж. Они едут в Москву на подиум, а попадают в морг».
— Вы знаете, к кому она ехала? — осторожно спросил капитан. — У нее были здесь друзья, подруги?
— Я ничего не знаю. Несколько месяцев назад Катенька говорила, что хочет попробовать себя в модельном бизнесе, а я велел ей выбросить это из головы. Больше она ко мне не обращалась.
Шустов повертел карандаш.
— А ваша жена? Возможно, с матерью Катя была более откровенной?
— У нее инфаркт. Она сейчас не может говорить.
— Извините.
Молочанский неожиданно поднял глаза и пристально посмотрел на Шустова:
— А что будет с этим подонком, когда вы его поймаете?
Сергей спокойно выдержал буравящий взгляд собеседника, лихорадочно размышляя над тем, как ответить, чтобы Лев Васильевич поверил.
«Ты что-то знаешь, — понял полицейский, — и выбираешь, к кому обратиться: к нам или к уголовникам. Кто поможет тебе отомстить».
— Что с ним будет? — медленно повторил Молочанский.
Сергей выключил диктофон:
— Корнилов сказал, что брать мерзавца живым мы не будем, — Шустов налил себе воды. — Надеюсь, вы слышали о майоре Корнилове?
Несколько долгих секунд отец погибшей девушки буравил полицейского взглядом, а затем медленно, не торопясь, допил свой стакан. Руки у него дрожали чуть меньше. Шустов включил диктофон.
— Я верю вам, — произнес наконец Лев Васильевич, — поэтому скажу, что знаю.
Он достал из кармана пиджака черный блокнот и положил его на стол.
— Катенька забыла дома записную книжку, а в ней была вот эта бумажка.
Поверх блокнота лег маленький листик с нацарапанным на нем московским телефоном и именем «Алик».
— Я бы мог найти его сам, вы понимаете, но я вам верю.

* * *
В темноте
Москва, 27 июля, вторник, 16:16

Ей было все равно. Чувства умерли. В окружавшей темноте она уже не ощущала рядом ничьего дыхания, не слышала ничьих вздохов, ничьих шепотов. Когда-то очень давно их было четверо или пятеро, она уже не помнила точно. Бывало, они тихо переговаривались, стараясь поддержать друг друга в этой кошмарной, пахнущей жасмином темноте и ожидая, когда появится Он. Они не знали, кто такой Он, они только догадывались и безумно боялись этой догадки.
Все они слышали о Вивисекторе.
Теперь она осталась одна, совсем одна, и ей было все равно. Сжавшись в комочек, она сидела у мраморной колонны и тупо смотрела на тоненькие цепочки, тянущиеся от ее запястий. Их длина позволяла ей сидеть на полу и даже делать один-два шага вдоль колонны, разминая затекшие мышцы. Такими же цепочками были скованы ее ноги. Давным-давно, когда ее только привезли в эту ужасную темную комнату, она пробовала избавиться от оков. Как одержимая терла неподатливый металл, нарушая тишину яростным, скрежещущим звуком, но все было напрасно: несмотря на кажущуюся хрупкость, цепи были очень прочными.
Свет. Кто-то спускался по винтовой лестнице, держа в руках лампу.
Она подняла голову, щурясь сквозь спутанные волосы на яркие, пронзительно яркие лучи, и что-то пробормотала.
— Здравствуй, милая, здравствуй, — тихо произнес Он. — Одна ты у меня осталась.
Мягкий, вкрадчивый голос разбудил ее мозг, напомнил что-то важное и очень страшное. Он всегда приходил по лестнице, приносил с собой свет, а затем раздавались крики ее подруг. Страшные, сводящие с ума крики. Теперь настала ее очередь.
— Что же ты испугалась, милая?
Она почувствовала, как натянулись цепи, и поднялась. Ее руки и ноги мягко разошлись в разные стороны, и девушка оказалась распятой на холодном мраморе колонны. Она хотела закричать, но пересохшие губы не повиновались, из них вырвался только хрип.
— Попей, милая, попей.
Она жадно приникла к поднесенной чашке, и ледяная родниковая вода обожгла ее губы, растеклась по груди и подбородку, принося блаженное облегчение.
— Вот так, хорошо. — Он терпеливо ждал, пока девушка напьется. — Теперь мы тебя оботрем. Смотри, сколько ты пролила.
Она почувствовала, как Он, ловко орудуя ножницами, осторожно, почти ласково освобождает ее от одежды. Под ноги, тихо шурша, упали остатки легкой блузки, юбочки и тонких кружевных трусиков. Обнаженная, распятая на холодном камне, она остро чувствовала свою беззащитность под его пристальным взглядом.
— Тебе холодно, — тихонько засмеялся Он. — Смотри, мурашки побежали.
Он ласково отбросил в сторону волосы и застегнул на ее шее тяжелое ожерелье. Затем погладил рукой ее маленькие груди, задерживаясь на розовых сосках, неожиданно нагнулся и нежно пробежал по ним языком, заставляя напрячься, затвердеть и вызывая теплую волну в низу живота. Оглушенная, испуганная, она почти бессознательно поддалась на ласки незнакомца. Уловив это, Он легко, почти невесомо провел руками по ее бедрам и медленно опустился перед пленницей на колени. Молодое тело быстро отозвалось на его действия, желание подхватило девушку. Она чувствовала, что каждое прикосновение подводит ее все ближе и ближе к сладкой, ослепительно прекрасной вспышке острого наслаждения. Закусив губу, она тяжело задышала.
— Очень хорошо, очень хорошо, — тихо прошептал Он.
Но девушка ничего не слышала. Протяжный стон сорвался с ее губ. Она вздрогнула и медленно расслабилась.
— Очень хорошо, — заключил Он.
Увидев тонкую струйку крови, бегущую с ее нижней губы, Он сначала нахмурился, а затем широко улыбнулся:
— Страстная, девочка, страстная. Ты меня слышишь?
Она робко кивнула головой.
— Ты чувствовала это? Она повторно кивнула.
— Вот и славно. — Его улыбка стала грустной. — Значит, ты почувствуешь и ЭТО.
Скосив глаза, она увидела у своих ног небольшой, непонятно откуда взявшийся столик, на котором были аккуратно разложены тонкие, хищные инструменты с искусно вырезанными из слоновой кости ручками. Скальпели, ланцеты, странного вида крючочки... Пальцы Вивисектора рассеянно пробежали по ним.
— Ты готова?
— Не надо, — она с ужасом следила за приближающейся сталью.
— Ты готова? — повторил маньяк, упиваясь ее животным страхом. — Ты же все чувствуешь, девочка, готова ли ты почувствовать ЭТО?
И она закричала.

— Может, подождем внутри? — робко, без всякой надежды на успех спросил Людвиг Окла — один из двух гвардейцев, сидящих на заднем сиденье бордового «Линкольна» де Гира.
Людвиг был молод, и привычка безоговорочно подчиняться еще не въелась в его подкорку. Старшим по званию это не понравилось.
— Предупредим вышибалу, что мы ждем чела по имени Артем Головин, и отправимся в бар? — недовольно буркнул из-за руля лейтенант Бамбарда. — Мы сюда не веселиться приехали, гвардеец.
Плохое настроение Рика Бамбарды было вполне объяснимо — он проморгал наемников в бизнес-центре и жаждал смыть с себя позор, а его посадили в засаду, охранять тех самых челов, которые обвели его вокруг пальца.
Сантьяга попросил де Гира прикрыть наемников при передаче Амулета. Капитан взял с собой трех гвардейцев, приехал в условленное место и два с половиной часа терпеливо ожидал появления Артема на стоянке возле лучшего в Тайном Городе клуба «Ящеррица». Клубом владели концы — небольшая семья продавцов красивой жизни, подлинное имя которой затерялось в веках. Нрава концы были веселого, дело свое знали прекрасно, проводимые ими шоу обрастали легендами, и наблюдать за тем, как в двери «Ящеррицы» входят все новые и новые гости, было для гвардейцев дополнительным испытанием.
— Людвиг, не суетись, — сидящий рядом с лейтенантом де Гир посмотрел на часы и потянулся, — бери пример с де Мара.
Флегматичный Грэм слегка кивнул и вновь уставился в окно.
— Хочется действовать, мой капитан, — мгновенно нашелся Окла.
Известие о том, что Нельсон Бард устроил большую драку на Красной Пресне, с быстротой молнии разлетелось по Тайному Городу, сделав молодых гвардейцев необычайно агрессивными. Сколько продлится война, никто не знал, и это заставляло чудов торопиться совершать подвиги.
— Всякое действие должно быть оправдано, — нравоучительно заметил Франц. — У тебя будет возможность продемонстрировать свой героизм, Людвиг, а пока сиди смирно. Наши союзники рассчитывают на нас.
— Может, просто вытрясем из чела Амулет? — не унимался Окла. — Он принадлежит Ордену.
Людвиг происходил из ложи Мечей и был склонен к решительным действиям. Ему очень хотелось напомнить Францу, что подстраховка — это мелко для мастера войны, но он не решался.
— Вполне возможно, что Артем не принесет с собой Амулет, — терпеливо ответил де Гир, — или он на крючке у Красных Шапок. Мы не можем рисковать Источником. Это понятно, гвардеец?
— Да, мой капитан, — хмуро ответил Людвиг.
— Прекрасно.
Опытный Бамбарда хмыкнул:
— Этот чел может запросто помереть со страху, если мы его возьмем. Где нам тогда искать Источник, а, гений?

До Измайловского парка Артем добрался демократично — на метро. Его преследователи вряд ли были способны на тотальную проверку пассажиров подземки, и Артем чувствовал себя в ней относительно спокойно. Минут двадцать он шатался по парку, пытаясь разобраться в многочисленных аллеях, и наконец вышел к «Ящеррице».
Красивое темно-зеленое здание с красной черепичной крышей уютно примостилось на берегу небольшого искусственного пруда. Особенно к месту была здесь гранитная набережная с летней верандой и небольшой эстрадой. Все столики на веранде были заняты, и между ними пираньями скользили многочисленные официанты в ярко-красных смокингах. Ведущая к зданию асфальтовая дорожка заканчивалась парковкой с большим количеством очень приличных автомобилей. Помимо обязательных «Бумеров», «Меринов» и разномастных джипов, здесь были парочка породистых «Феррари», лимонно-желтая «Ламборджини» и еще какая-то тачка, которую Артем видел в кино, но названия ее никогда не знал. Все выглядело цивилизованно и стильно. Никакого неона, ухоженные клумбы, аккуратные газоны и темно-зеленая ящерка с красными глазами над прекрасно отделанной дубовой дверью. В эту дверь хотелось войти.
Вышибала в фирменном ярко-красном смокинге был вежлив, но строг. Фэйс-контроль. Увидев Артема, он очень широко улыбнулся и поинтересовался, не является ли тот случайно членом клуба. Артему пришлось его расстроить, но вместо грозного кулака ему была продемонстрирована еще более широкая улыбка, а в глазах вышибалы мелькнула подлинная грусть, украшенная желанием помочь:
— Кто-нибудь из членов клуба может рекомендовать вас? Существуют определенные правила посещения клуба, у нас закрытое заведение. В этом Артем не сомневался:
— У меня здесь встреча. Видимо, человек, который ее назначил, — член клуба.
— Член? Это замечательно! — жизнерадостно воскликнул вышибала. — Вы не припомните его имя?
— Кортес.
— Кортес! — Артему показалось, что его вот-вот расцелуют. — А ваше?
— Артем.
— Мсье Кортес ожидает мсье Артема! — счастливо провозгласил вышибала, сверившись со своими записями. — Третий столик на втором уровне. Прошу!
Артему захотелось подарить охраннику немножко денег, но он сдержался. Вдруг обидится?
Внутренние двери распахнулись, и Артем окунулся, нет, провалился в «Ящеррицу». Она блистала, сверкала, потрясала и оглушала. Обилие света, блики, вспышки, прожектора, выхватывающие обнаженных танцовщиц в сверкающих клетках, людей, извивающихся в танце, вертящихся у длиннющей, насколько хватало глаз, стойки бара, отражающихся в зеркалах, говорящих, галдящих, кричащих, смеющихся и пьющих. Захотелось расслабиться. Непринужденная обстановка никогда не прекращающейся оргии поглотила Артема. Высокая девица в углу извивалась на коленях потягивающего пиво амбала, справа сплелись в объятиях две девушки в полурасстегнутых комбинезонах. Громко ржали несколько кряжистых мужиков, обступивших грудастую тетку с ярко накрашенными губами. Слегка потерявшийся в этой сутолоке (кто знает, где тут второй уровень?), Артем неловко повернулся и...
— Идиот! — Набросилась на него очаровательная блондинка, держащая в руках полупустой бокал.
Ее высокая грудь яростно вздымалась под совершенно мокрой белой блузкой.
— Смотри вокруг, болван!
Смотреть вокруг?! Артем продолжал пялиться на нее, пока к его лицевым мышцам не вернулась подвижность:
— Вы позволите угостить вас?
Девушка поправила непокорный локон, выбившийся из замысловато-растрепанной прически, и легко сменила гнев на милость.
— Куций, шампанского! — крикнула она бармену. — Мой новый друг платит.
Девушка свободно облокотилась на стойку, выставив на всеобщее обозрение стройные ножки, прикрытые, точнее не прикрытые, чем-то вроде набедренной повязки. Кроме нее, туфель на высоком каблуке и белой шелковой блузки, стянутой на животе узлом, на ней ничего не было. Это Артем видел точно.
— Ты здесь впервые? С кем ты пришел? С женщиной? Меня зовут Лана, а тебя? — Она не ждала ответов.
— Артем.
— Красивое имя, а тебе нравится мое? Почему ты молчишь?
Попробуй тут вставь хоть слово.
— Ты стесняешься? Обожаю стеснительных мужчин! Они такие беззащитные. Я обожаю шампанское! Клико! Французы великолепны! Мне нравится с икрой...
— Французы?
— Клико! — она заговорщицки наклонилась к Артему. — Или ты предпочитаешь с кокаином? Здесь можно достать.
Красавица с изумрудно-зелеными глазами прильнула к его плечу и недвусмысленно давала понять, что... Думать становилось все труднее и труднее, но Артема спасли.
— Мсье Артем, мсье Артем, — подергал его за рукав маленький толстячок в кричаще-красном пиджаке. — Вас ждут.
Артем обернулся и вытаращился на дергающее его создание. Помимо красного пиджака, на коротышке была ослепительно-желтая рубашка, оранжевые брюки и зеленый в алый горошек галстук. Его левое ухо украшала серьга с крупной жемчужиной, а пальцы — многочисленные перстни.
— Вы кто?
— Птиций, — сообщил толстяк и вытер платком потную лысину, — управляющий тутошний. Вы ведь мсье Артем?
— Ага.
— Я провожу вас к столику мсье Кортеса.
Артем с сожалением посмотрел на Лану:
—Э-э...
— Я все понимаю, — обворожительно улыбнулась девушка. — Я пока здесь.
Артем снова окунулся в толпу.
— Вы тут повнимательнее, — активно работая локтями, бормотал семенящий рядом толстячок. — Все-таки клуб, а не библиотека, девушки разные приходят. Некоторые отдыхают, а некоторые работают.
— А Лана?
— Что Лана?
— Отдыхает или работает?
Толстячок причмокнул и ехидно улыбнулся:
— Я вижу, она вам понравилась.
— Ну, — протянул Артем, — у меня, конечно, есть герлфренд.
— Понимаю вашу осторожность, как говорится, «новая любовь — новые болезни». Вам сюда, мсье Артем.
Из-за столика поднялся... У Артема отвисла челюсть — ему навстречу поднялся человек, который вчера умирал на его руках. Кортес. Выглядел он прекрасно. Дорогая шелковая рубашка, брюки, элегантные ботинки и самое главное — здоровый цвет лица и блеск в глазах. Если бы Артему сказали, что несколько часов назад Кортес кашлял кровью, он бы только рассмеялся.
— Добрый вечер, дружище, присаживайся.
Артем машинально опустился в мягкое полукресло, но тут же подскочил, чтобы поздороваться с очаровательной спутницей Кортеса. Густые черные волосы, громадные, слегка прищуренные глаза невероятного для брюнетки ярко-синего цвета, мягкий, чувственный рот, тонкое вечернее платье, дивно облегающее точеную фигурку. Артем был слишком ошарашен, если не заметил ее сразу.
— Меня зовут Яна, — голос у девушки был глубокий, с легкой хрипотцой.
Артем немедленно поцеловал протянутую руку, и только прохладный голос Кортеса вырвал его из предвлюбленного состояния.
— Если у тебя пересохло в горле, — буркнул тот, — надо чего-нибудь выпить, а не хлопать глазами.
— С горлом все о'кей, — сообщил Артем. — Дыхание перехватило.
Девушка улыбнулась. Комплимент удался.
— Яна — мой деловой партнер, — сообщил Кортес, наливая себе коньяк. — Как тебе клуб?
— Превосходно, — Артем поудобнее устроился в полукресле, — но, по-моему, он больше, чем кажется снаружи.
— Иногда действительность превосходит ожидания, — Кортес задумчиво провел указательным пальцем по ободку бокала. — Ты не передал Амулет, как мы договаривались, и мы с нетерпением ждем объяснений.
Артем с сожалением вспомнил, что пришел по делу:
— Это длинная история.
— Мы потерпим.
— Хорошо. Итак, я позвонил утром...
Слушали его внимательно, не пропуская ни одного слова. Только в одном месте, когда Артем рассказывал о перестрелке на Покровке, Кортес заинтересовался личностью убийцы:
— Татуировки на лице были?
— Цветок какой-то.
Наемник набросал на салфетке несколько линий:
— Похоже?
— Ага.
— Чертополох. Значит, это один из фюреров Красных Шапок, — задумчиво протянула Яна. — У него оба глаза были на месте?
— Да.
— Секира Дурич. Недолго ему осталось.
— Сначала его надо найти.
— Найдут. Сантьяга его в навский шуркь живым порубит.
Кортес хмыкнул. Спокойствие, с которым собеседники обсуждали предстоящую расправу, еще утром потрясло бы Артема. Сейчас же он отнесся к происходящему с пониманием.
Вот только что такое «навский шуркь»?
— Что было дальше? — вернулся к делам Кортес.
Артем закончил повествование и торжественно посмотрел на слушателей. Изумления на их лицах не было.
— Значит, ты сумел спасти Амулет, — подытожил Кортес. — Приятно, что я в тебе не ошибся.
Артем скромно кивнул, он был скромным героем.
— Кстати, где Амулет? — поинтересовалась девушка.
— Разумеется, в надежном месте, — улыбнулся Артем. — Не тащить же мне его сюда после всех приключений.
— Логично, — согласилась Яна, — и где это место?
— Прежде, чем мы туда отправимся, я бы хотел...
Кортес приподнял руку:
— Мы все понимаем, Артем. Сколько ты хочешь за причиненные неудобства? Я могу быть достаточно щедрым в пределах разумного.
Легкость, с которой он произнес эту фразу, показала Артему, что прежде чем называть цифру, надо тщательно выяснить размеры этих самых пределов:
— Давай не будем сразу о деньгах.
Кортес удивленно приподнял брови:
— Тогда о чем?
— Я буду очень благодарен, если вы объясните мне, что происходит.
Девушка изящно передернула плечами:
— Это не наша тайна.
— Подожди. — Кортес вздохнул. — Артем, мы с Яной воруем ценные антикварные изделия на заказ. Клиенты у нас серьезные, ставки очень высокие, и часто приходится рисковать. В рюкзаке, который ты где-то спрятал, находится наше последнее задание. Контракт оказался гораздо сложнее, чем мы предполагали, но это наши проблемы. Для тебя же будет лучше как можно быстрее избавиться от нашей добычи и смыться. Сколько ты хочешь?
Врал он без души, по долгу службы, и это Артема покоробило:
— К сожалению, твой рассказ не объясняет многих вещей.
— Например?
Ответить Артем не успел. Музыка стихла, и в клубе наступила оглушительная тишина. Все взоры устремились на эстраду, в центре которой появилось нечто, накрытое алым покрывалом.
— Любимые! — заверещал выскочивший из-за кулис Птиций. — Изюминка сегодняшнего вечера! Гвоздь сезона! Впервые за тысячу лет — танец Феникса!!!
Он театральным жестом сдернул покрывало, и перед публикой предстал унылый, грязно-бурого цвета птеродактиль с желтым, словно от курева, клювом. По залу прокатился шепоток. Птеродактиль обвел клуб круглым, подернутым мутной пленкой глазом и, вытянув тощую шею, хрипло каркнул. Публика благосклонно похлопала.
— Последний на земле Феникс, изловленный на днях в Марьиной Роще, сгорит и возродится из пепла на ваших глазах! Время приближается! — надрывался Птиций. — Не пропустите ни мгновения!
Птеродактиль снова каркнул и подпрыгнул на своем насесте. Свет стал медленно гаснуть.
— Вы станете свидетелями события, которое не повторится еще тысячу лет, — проникновенно прошептал в микрофон толстячок. — Целую тысячу лет. Заказывайте шампанское.
Клуб погрузился в полумрак. Никто не смел нарушить невероятную для этого заведения тишину. Птеродактиль всхлипнул и испуганно огляделся. Вокруг насеста замелькали маленькие огненные всполохи.
— Смотрите!
Птиций отступил на безопасное расстояние. Артем затаил дыхание. Всполохи становились все сильнее, и постепенно вокруг насеста образовалась плотная огненная стена.
— Смотрите!
Огонь сжимался вокруг бьющей крыльями птицы.
— О боже! — воскликнула Яна.
Пламя взметнулось до самого потолка, брызнули искры, причудливые огненные вихри пролетели по клубу, Артем отшатнулся. Огонь плясал вокруг, обжигая зрителей горячим дыханием. Птеродактиль отчаянно каркнул, вскинул вверх ободранные крылья, как бы вбирая в себя бушующее пламя, закричал из последних сил и обратился в прах. Там, где он только что сидел, распустился пылающий огненный цветок. Клуб шумно выдохнул:
— Феникс! Феникс!!
И, словно повинуясь этому зову, из центра ослепительного цветка вырвалась прекрасная гордая птица с тонким золотым клювом, задорным хохолком на голове и ярко-алым оперением. Потолок распахнулся, открывая ночное небо, Феникс взмахнул крыльями, горделиво крикнул и устремился к звездам. Огненный вихрь прочертил широкую дугу на черном небе.
— Словно не было этой тысячи лет, — тихо произнес Птиций. — Он молод, полон сил и счастлив. Он перешагнул через время и вновь играет среди звезд. Приходите через тысячу лет.
Потолок медленно закрылся.
— Этого твоя версия тоже не объясняет, — тихо сказал Артем Кортесу. — А, кроме того, для простреленного в нескольких местах человека ты выглядишь слишком хорошо.
— Зря ты притащил его в «Ящеррицу», — вздохнула Яна. — Слишком много пищи для размышлений.
Артем охотно улыбнулся красивой девушке, но не согласился:
— «Ящеррица» — это финал, пищу для размышлений мне стали подбрасывать с утра.
— Каким образом?
— Сначала взбесился пейджер: за ночь пришла целая куча сообщений, и пришлось его отключить. В телевизоре появился новый канал: ТГК, знакомый логотип?
— Знакомый, знакомый, — буркнул Кортес, — продолжай.
— Новая радиостанция, журналисты которой гораздо лучше полиции осведомлены о вчерашних событиях. В довершение всего прислали уведомление о подключении к ОТС и пластиковую карточку.
Яна присвистнула и повернулась к Кортесу:
— «Тиградком»? Кто его подключил?
— Что такое ОТС? — Артем решил пойти с самого начала.
— Информационная система Тайного Города.
— А поподробнее?
— Куда уж подробнее, — усмехнулся Кортес. — Теле — и радиопрограммы предназначены для жителей города, о котором никто не знает.
— Где он находится?
— Здесь.
— Здесь?
— У Москвы много лиц, — протянула Яна. — Какие-то ты знаешь, о каких-то слышал, о некоторых — догадываешься.
Лекция профессора Серебрянца! Яна? Девушка склонила голову:
— А ты невнимателен, Артем.
— Я видел тебя на лекции!
— Ага.
— Значит, это правда?
— Большая часть.
Большая часть бреда, который исповедовал Лев Моисеевич Серебрянц, оказалась правдой. Люсенька была бы в восторге. Артем молча налил полную рюмку водки из запотевшего, со слезой, хрустального графина и залпом выпил.
— Горяченького, — посоветовал Кортес.
Артем подхватил на вилку кусочек раскаленного на углях мяса и блаженно расслабился. В голове слегка зашумело.
— Ты в порядке? — участливо спросила Яна.
— На сто процентов, — шум в голове не утихал, — но поверить во все это сложно.
— Придется.
— И где они прячутся?
— Нигде, они просто живут среди нас.
— Но ведь они не люди?
— Нет, но большинство очень похожи. Остальные маскируются или наводят морок.
— И вы тоже?
— Нет, — улыбнулся Кортес. — Мы люди, наемники.
Это Артема немного успокоило. Не хватало еще, чтобы его собутыльники оказались какими-нибудь чертями.
— Но если они нелюди, как им удается скрываться?
— Хваны, — Яна кивнула на соседний столик, за которым ужинали двое мужчин в дорогих костюмах. — Пусть он убедится.
— Логично, — Кортес протянул Артему дымчатый монокль. — Надень и посмотри. Артем покорно нацепил стекляшку на нос и повернулся:
— Ну и что?
Мужики продолжали выпивать и закусывать с прежней интенсивностью. Клыков, рогов или когтей не появилось.
— Глаз закрой.
Монокль начал действовать, как только Артем зажмурил свободный глаз. Сквозь дымчатое стекло силуэты соседей сначала поплыли, затем вновь обрели четкость, и Артему пришлось приложить громадное усилие, чтобы не вскрикнуть от изумления: мужчины были четырехрукие! Нижние пары конечностей выходили у них откуда-то из-под мышек и двигались не менее активно, чем верхние. Заметив монокль, один из мужчин улыбнулся и небрежно махнул Артему левой нижней рукой. Шум в голове поутих, алкоголь отступил под натиском реальности.
— Что это? — прошептал Артем, снимая монокль.
— Различитель. — Кортес аккуратно протер стекло и убрал монокль в карман. — Позволяет смотреть сквозь морок.
— А они?
— Хваны. Компанейские ребята, но не любят привлекать к себе внимание и почти не снимают морок. Их семья входит в Великий Дом Чудь.
Артем покосился на хрустальный графин с водкой, но решил не злоупотреблять.
«Каким образом узнать, сколько сердец у твоего соседа?» — говорила Люся.
Теперь ответ известен — используйте различитель.
— Поверил? — спросил Кортес.
— А зачем нужен я? Зачем мне знать все это? Насколько я помню, я должен был просто передать этот, как его, Амулет, и все.
— Действительно, — Яна повернулась к Кортесу. — Зачем ему рассказали о Тайном Городе?
Наемник поморщился:
— Скорее всего, его подключил Сантьяга. Видимо, комиссар решил использовать Артема вместо нас.
— Как это вместо нас? — возмутилась девушка.
— Как это использовать? — возмутился Артем.
— Спокойно, спокойно, — Кортес выставил вперед ладони. — Яна, надеюсь, ты простишь, что я не был до конца откровенен с тобой?
Взгляд, которым девушка одарила наемника, стоило сфотографировать:
— Продолжай.
— Целью нашей операции был не Амулет, а Вестник. Темный Двор хочет найти его до полнолуния, когда сила колдуна достигнет максимума. Перехватив у Красных Шапок добычу, мы с Лебедем становились приманкой для него. Вестник искал бы нас, а Сантьяга — Вестника. Ты уходила на задний план, ничем не рисковала, и поэтому я рассказал тебе только первую часть плана. К сожалению, у нас возникли проблемы. Лебедь погиб, меня ранили, и появился Артем — посторонний чел, совершенно не при делах. Вестник заглотнул приманку вместе с крючком, и Красные Шапки ищут Артема.
Это была плохая новость. Очень плохая. Артему снова захотелось выпить:
— А если я откажусь?
Наемники вежливо промолчали. Артем разозлился:
— Я не позволю использовать себя! Не позволю, и все!
Услышав крик, хваны за соседним столиком сочувственно поаплодировали верхними конечностями. Героизм червяка всегда вызывает снисходительное уважение.
— Боюсь, Артем, что соскочить ты не можешь. Да это и не в твоих интересах. Сейчас тебя прикрывают навы, а останешься один — погибнешь. Красные Шапки не будут церемониться.
— Когда все закончится, предъявишь претензии Темному Двору, они прилично платят за причиненные неудобства, — посоветовала Яна.
— Моя жизнь в опасности.
— Потребуешь надбавку за риск.
— Большую? — Артему всегда удавались деловые переговоры.
— Сначала тебе надо остаться в живых, — логично заметила девушка.
— Вы мне поможете с этим?
— Уже помогаем.
Хорошо, когда вокруг друзья.
— И что мы будем делать дальше?
— Сантьяга хочет поговорить с тобой и скоординировать дальнейшие действия. Он приедет сюда.
— Значит, ждем. — Артем снова покосился на запотевший графинчик.
— Может, расскажете о Тайном Городе?
— Что именно? — осведомился Кортес, он явно ждал этого вопроса.
— Все.
— Обо всем почитаешь в библиотеке, поскольку тебя подключили к ОТС, у тебя есть доступ. Что ты хочешь узнать сейчас?
Артем задумался. Что он действительно хочет знать? Опыт его общения с Тайным Городом был еще слишком мал, конкретных вопросов не накопилось. Он жаждал знать все: любые сведения, любую информацию, но понимал, что лекцию Кортес читать не будет. А о чем можно спросить? Чем Тайный Город отличается в первую очередь?
И Артем вспомнил. Вспомнил инспектора дорожной полиции Сидорова, превратившегося в красноголового бандита, вспомнил удивление и растерянность охранника, который вместо Ортеги видел его, Артема, тетку, вспомнил танец Феникса и мертвенно-бледное лицо Кортеса, того, вчерашнего Кортеса, окровавленного и простреленного в нескольких местах, вспомнил все это, и вопрос родился сам собой:
— Морок. Феникс. Твое стремительное выздоровление. Объясни все это.
Вопрос был лаконичен до предела, но ответ оказался еще более краток:
— Магия.
Последнюю волшебную сказку Артем прочел давно, очень давно, но Кортесу он поверил сразу.
Магия. Мозг услужливо подбросил несколько сопутствующих терминов: заклинание, заколдованная принцесса, волшебник, причем обязательно с длинной бородой и обязательно в плаще с капюшоном. Ничего более конкретного Артем о магии не знал.
— Значит, они все... э-э... маги?
— Ага.
— Кортес! — не выдержала Яна.
Девушка поставила бокал на стол и укоризненно посмотрела на компаньона:
— Имей совесть. Можно подумать, что ты знаешь о магии с пеленок. — Она перевела взгляд на Артема, — В магии нет ничего сверхъестественного. В широком смысле — это умение преобразовывать определенную энергию определенным образом.
— Я читал, что колдуны используют свою собственную энергию. Души или организма...
— Своей собственной энергии хватило бы разве что на примитивный морок, да и то на короткое время, — проскрипел Кортес. — Внутренние ресурсы живых крайне ограничены.
— Чем сложнее заклинание, тем больше требуется магической энергии, — перебила наемника девушка. — Взять ее можно только извне.
— Из других людей?
— Да что ты! — махнула рукой Яна. — Одна «шаровая молния» четвертого класса требует столько, что магу придется объехать полстраны. Они тянут энергию из самой планеты.
— Не напрямую, — вставил Кортес, на мгновение оторвавшись от коньяка.
— Спасибо, — улыбнулась ему девушка и вновь вернулась к Артему. — Магическая энергия накапливается в специальных устройствах — Источниках, очень мощных артефактах, обеспечивающих энергией всех магов Тайного Города. Происходит это либо напрямую — операторы Источника накачивают непосредственно колдуна, либо заряжают его артефакты, так сказать, маленькие источники.
— Бесплатно? — поинтересовался Артем.
Кортес поперхнулся и многозначительно постучал себя пальцем по лбу.
— Артем, — мягко сказала Яна, — Рынок магических услуг Тайного Города оценивается в два — два с половиной миллиарда и стабильно растет на десять процентов в год. Продажа магической энергии очень выгодный бизнес, и он полностью сосредоточен в руках Великих Домов. Только у них есть Источники.
— А поскольку технология их производства утеряна, ценность каждого Источника колоссальна, — снова встрял Кортес.
— Значит, Карфагенский Амулет... — наконец-то понял Артем.
— Источник Великого Дома Чудь, — подтвердила Яна, — и сейчас маги Ордена сидят на голодном пайке. Им неоткуда черпать энергию ни для себя, ни для своих артефактов.
— И они вынуждены ее покупать, — поспешил проявить сообразительность Артем.
— Нет. Различия в генетической структуре не позволяют использовать энергию чужого Источника. Чуд не может задействовать Колодец Дождей, это Источник Зеленого Дома, а люды не способны питаться от Карфагенского Амулета.
— Поэтому и образовались Великие Дома, — добавил Кортес, — семьи со сходной генетической структурой группируются вокруг могущественных рас и пользуются ее Источником. Так что под ударом оказались все семьи Великого Дома Чудь: и чуды, и хваны, и дайкини, и все остальные. Сейчас решается вопрос, останется ли Чудь Великим Домом или нет.
Артем поежился. Ценность попавшего в его руки маленького черного рюкзака оказалась непомерно большой для его скромной персоны.
— Как же чуды допустили подобную потерю?
— Это была длинная комбинация, — Кортес задумчиво повертел в руке бокал. — В обычной войне Источник не трогают. Во-первых, его уничтожение приведет к выбросу энергии с непредсказуемыми результатами, можно запросто уничтожить всю планету. Во-вторых, захват Источника не помешает магам использовать его энергию, поскольку заблокировать артефакт чужаки не могут.
— По крайней мере так было до недавнего времени. Пока не родился Вестник.
— Вестнику было предсказано возглавить Великий Дом Людь и захватить власть в Тайном Городе. — Кортес допил коньяк и поставил бокал на стол. — Он организовал нападение Красных Шапок на Замок, захватил Амулет и умудрился заблокировать его, оставив в дураках всех боевых магов Ордена. Навы предвидели такое развитие событий, и Сантьяга нанял нас следить за Замком. Прошлой ночью, после того как Красные Шапки захватили Амулет, мы с напарником перехватили Саблю, это фюрер клана Гниличей, и забрали добычу. Остальное ты знаешь.
Артем вспомнил искореженный «Хаммер», забрызганное кровью лобовое стекло, трупы Красных Шапок и водителя, уткнувшегося в руль. Кортес плеснул себе коньяку и молча выпил.
— А почему навы сами не организовали засаду?
— Нава легко проследить, — объяснила Яна. — Для такого сильного колдуна, как Вестник, их перемещение похоже на землетрясение. А узнав, что Сантьяга в деле, он мог изменить планы, стать более осторожным.
— Ну а самое главное — Темному Двору нужен Вестник, а не Источник. Любомир — главная опасность для Тайного Города, и на его поиски направлены усилия навов. А чуды помучаются пока без Амулета, заодно подумают, как цену на энергию снижать.
— Сантьяга скажет, когда вернуть Источник.
— А чуды смогут его разблокировать?
— Конечно, когда вернут его себе. — Яна улыбнулась. — Ну как?
— Запутанно, — признался Артем.
— Как есть.
— А какое нам дело до этих проблем? Какая разница, сколько Великих Домов будет в городе, о котором мы ничего не знаем?
— Зато город знает о нас, — проворчал Кортес. — Вестник не ограничится уничтожением Великих Домов, ему нужно намного больше. В нем заложена сила, способная перевернуть мир, но он опоздал — сила уже ничего не решает. Последняя попытка завоевать мировое господство лопнула, а следующая приведет к глобальной катастрофе. Вестник мыслит насилием, а это категория прошлого. Он этого не понял и никогда не поймет, а посему опасен и должен быть уничтожен.
— Так считает Темный Двор, и у нас нет оснований ему не доверять, — закончила Яна.
Кортес перегнулся через стол:
— Теперь о деле, Артем...
— Не возражаете, господа наемники? — За столик опустился крепкий светловолосый мужчина в мятом блейзере. Он невозмутимо плеснул себе вина, сделал маленький глоток и обозначил на лице улыбку. — По-моему, нам есть что обсудить.
Мутно-зеленые глаза пришельца неторопливо, по-хозяйски ощупали наемников. Кортес выбил на столе замысловатую дробь, Яна вздохнула и томно отвела глаза. Они явно оценивали ситуацию. Артем огляделся. Хваны с соседнего столика исчезли, и его взгляд то и дело натыкался на широкоплечих светловолосых мужчин с мутно-зелеными глазами. Братья они, что ли?
— Я вижу, вы пришли не один, барон Мечеслав, — протянул Кортес.
— Верное замечание, — пришелец усмехнулся и погладил шрам на шее. — У меня есть выгодное предложение, касающееся вашего последнего контракта.
Наемники молчали.
— Я готов утроить ваш гонорар.
Ажиотажа это щедрое заявление не вызвало.
— Я не беру отступные, — угрюмо ответил Кортес.
— Жаль.
Мечеслав допил вино и снова усмехнулся:
— Тогда мы продолжим переговоры в другом месте.
— Зря вы ввязались в это дело, барон, — продолжил наемник. — Это не ваша игра.
— Не тебе решать, — голос Мечеслава похолодел. — Предпочитаете быть доставленными в Зеленый Дом в бессознательном состоянии или пойдете сами?
Кортес нехотя поднялся из-за стола.

«Испуганные неожиданным фейерверком в Измайловском парке местные жители вызвали полицию к респектабельному клубу „Ящеррица“...»
(«Эхо Москвы»)

* * *
Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь
Москва, Лосиный остров, 28 июля, среда, 00:49

Окруженные могучими похитителями наемники проследовали в одно из подсобных помещений клуба и были тщательно обысканы, лишившись практически всего достояния. У Артема отобрали и плеер, и пейджер, и даже карточку «Тиградком». Потери Кортеса были более значительны. Помимо черной пластиковой карточки на столе оказались пухлый бумажник, малюсенький мобильный телефон, пистолет в поясной кобуре, различитель, два золотых перстня (в кармане он, что ли, их таскал?), средних размеров цепь и дорогие часы.
Затем наемникам надели на головы плотные черные мешки, долго водили по каким-то коридорам и наконец запихнули в автомобили. Судя по всему, в разные, поскольку Артем всю дорогу терся о каменные плечи похитителей и не слышал ни злобного сопения Кортеса, ни язвительного голоса Яны. Мешок сняли только в темнице, которой оказалась небольшая, лишенная окон комната, обставленная очень просто. Мягкий кожаный диван, на который немедленно плюхнулся Кортес, резной столик, привинченный к полу всеми четырьмя ножками, и небьющееся зеркало, к которому задумчиво подошла Яна.
— Тебя обыскали? — поинтересовался Кортес.
— Не оставили даже пудреницы, — пожаловалась. девушка. — А тебя?
— Кое-что спас, — Кортес осторожно выплюнул на ладонь золотой зуб. — В рот ко мне они лезть постеснялись.
— Попытаешься подкупить охрану? — съехидничал Артем.
— А он забавный, — улыбнулась Яна.
— Ага, — согласился Кортес. — Артем, перед тобой маленький пример технологии Тайного Города. Как ты, наверное, догадываешься, опытный маг может направлять энергию Источника на создание вещей.
— Материализация, — с умным видом кивнул Артем.
— Создаваемому предмету можно придать любую нужную форму, но внутри он останется тем, чем его задумывал маг. Вот, например, мой золотой зуб. — Кортес повертел его в руке и неожиданно бросил. — Лови!
Артем поймал блестящую каплю на лету:
— И что дальше?
Внешне зуб ничем не отличался от обычного протеза.
— Ты что, не читал сказки? — удивилась Яна. — Дальше следует заклинание.
Кортес пробубнил несколько странных слов, и Артем вскрикнул от неожиданности. Зуб растаял, образовав тонкое золотое облачко, которое быстро сконденсировалось и вернулось в его руку в виде черного ножа с прямой рукояткой и плавно изогнутым клинком. Около гарды виднелось клеймо — белка.
— Навский нож, упакованный с уменьшением веса, — уважительно произнесла Яна. — Дорогая вещь.
— Холодное оружие надо покупать только у Темного Двора, — поучительным тоном произнес Кортес и, подойдя к Артему, забрал свой клинок. — Цена не имеет значения, а, кроме того, у меня там скидки.
Он сделал легкое, едва уловимое движение рукой, и нож исчез.
— Значит, те украшения...
— В перстнях гранаты, в цепи пистолет.
— А в пудренице был «хеклер кох», — вздохнула девушка.
Австрийский пистолет-пулемет! Вот уж действительно косметика для профессионалов.
— К сожалению, люды разбираются в скрытом снаряжении.
— Они из Великого Дома? — спросил Артем.
— Да. Зеленый Дом.
— Тот, что нас повязал, — подхватила Яна, не отрываясь от зеркала, — барон Мечеслав. О-очень видный мужчина. Близкий друг королевы.
— Ими правит королева? — заинтересовался Артем.
— Матриархат, — зевнул Кортес. — То есть всем заправляют бабы.
— И какого черта влезли эти люды? — вздохнула девушка. — Так все было славно. Встретились, посидели, поговорили. — Она расстроенно посмотрела на Артема бездонными синими глазами. — Все испортили. — И, к подумав, добавила: — Суки.
Яна вновь обернулась к зеркалу, а Кортес, вернувшись на диван, казалось, задремал. Спокойствие компаньонов Артема порадовало, но некоторые вопросы оставались невыясненными:
— Надеюсь, нас не убьют?
— А при чем здесь мы? — удивилась девушка. — Амулет-то у тебя.
Артем вздрогнул.
— Яна, не болтай ерунду, — укоризненно, но тем не менее не открывая глаз, пробормотал Кортес.
Девушка насмешливо посмотрела на Артема, тот покраснел и уже хотел ответить как-нибудь остроумно, но не успел. Дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошел Мечеслав. Артем сделал шаг назад, Яна медленно томно улыбнулась, Кортес снова зевнул.
Окинув взглядом пленников, Мечеслав посторонился и пропустил вперед невысокую, стройную женщину в роскошном темно-зеленом платье и тонкой, украшенной изумрудами диадеме. В коридоре Артем заметил двух массивных охранников, но в комнату они не зашли.
— Это те самые челы? — безразличным тоном спросила женщина.
У нее было красивое лицо с плотно сжатыми полными губами и огромными, но очень холодными ярко-зелеными глазами.
— Ваше величество, — Яна склонилась в реверансе.
Королева? Первый раз в жизни Артем сталкивался с коронованной особой. Людмилу Прокофьевну Шпанько, королеву алкашей с его родного двора, по прозвищу Лялька-Сифилис, он в расчет не принимал. Интересно, что положено делать при встрече с монархами? Артем оглянулся. Кортес то ли спал, то ли умер на своем диване и ничего не подсказывал, поэтому Артем решил ничего не делать. Но что-нибудь сказать:
— Большая честь, ваше величество, что допрашивать нас будете именно вы. А где же ваша плетка?
Мечеслав ощерился и резко шагнул вперед.
— Не надо, — Всеслава смотрела куда-то мимо. — Мальчик дерзит, потому что ему страшно.
Барон ухмыльнулся.
— Амулет у него?
— Да, ваше величество, — подтвердил Мечеслав.
— Надо забрать, — Артема она игнорировала.
— А что мне за это будет? — полюбопытствовал он.
— Может быть, мы вас отпустим.
— Не сразу, конечно, — добавил Мечеслав. — Когда все уляжется.
— А иначе?
— Иначе? — Королева начала злиться. — Увы, мальчик, времени у меня мало, поэтому я просто вырву информацию из твоей головы. Скорее всего, после допроса ты станешь идиотом, но это уже детали.
Она резко перевела взгляд на Артема, и две ярко-зеленые молнии пронзили его душу. Волосы на голове зашевелились.
— К сожалению, мадам королева, — раздался с дивана скрипучий голос Кортеса, — мы обязаны передать добычу заказчику. Согласно Кодексу вы можете связаться с ним и попробовать выкупить наш контракт, а пока же вы фактически действуете против него. Мне очень жаль, мадам королева, но вряд ли им это понравится.
— Не стоит прятаться за спину навов, наемник, — с мягкой угрозой произнесла королева. — Они не будут ссориться с Зеленым Домом из-за какого-то чела.
— Из-за чела, может быть, — пожал плечами Кортес, — но у нас Амулет.
— Вряд ли навы вообще что-нибудь узнают, — сухо обронил Мечеслав, — мои ребята не болтливы.
— Все видели, что ты увез нас из клуба, — бросила Яна.
— Вы уверены?
Девушка осеклась. Во время захвата Мечеслав вполне мог навести морок на окружающих, и в этом случае исчезновение трех челов прошло незамеченным.
— Сантьяга не дурак! — сообщила она наконец.
При упоминании имени комиссара Темного Двора барон и королева поморщились. Артему еще предстояло узнать, что обитатели Тайного Города делились на две категории: тех, кто не слышал о Сантьяге, и тех, кто его не любил. Учитывая деятельную натуру комиссара, вторых было значительно больше.
— Ты забываешься, милочка, — вскинула голову королева. — Дурак он или нет, он не посмеет высказывать нам претензии.
Исчерпавшая аргументы Яна беспомощно посмотрела на Кортеса. Мечеслав довольно улыбнулся:
— Займемся делом?
Ледяные глаза королевы вновь нашли Артема и с беспощадной жестокостью ворвались в его душу. Артем похолодел, он был уверен, что слова Всеславы не пустая угроза и она не будет церемониться с его головой. Впервые в жизни Артему стало по-настоящему страшно. Руки мелко, неприятно задрожали, по спине заструился холодный пот, и он уже приготовился рассказать все, что знает, когда наемники начали действовать. Сколько им платили навы, Артем не знал, но гонорар Кортес и Яна отрабатывали на совесть.
Кортес взлетел с дивана и, преодолев одним броском расстояние до барона, резко подсек его. Мечеслав мешком рухнул на пол. Яна, которая только что неподвижно стояла у зеркала, резко развернулась и, обхватив руками королеву, вытолкнула ее в коридор, повалившись на опешивших охранников.
— Бежим!
Кортес буквально вынес Артема из комнаты. Охранника, который успел подняться с пола, наемник мгновенно исполосовал ножом и оттолкнул ногой. Путь был свободен. Внезапность, с которой действовали наемники, оглушила людов. Хриплые крики Мечеслава и хлесткие звуки ударов, которыми Яна прикрывала отступление, остались позади. Следуя за Кортесом, Артем свернул за угол и влетел в первую же попавшуюся комнату.
— Дверь, — прошипел наемник.
Артем рывком захлопнул двери, опустил тяжелый засов и, услышав за спиной звон разбитого стекла, инстинктивно пригнулся. Обернувшись, он увидел, что Кортес высадил окно.
— Прыгаем! — наемник вскочил на подоконник.
Черт, этаж-то оказался далеко не первым! Проклиная бесшабашного Кортеса, Артем слетел в темноту с незатейливостью фанерного листа. К счастью, он успел сгруппироваться и, приземлившись, погасил скорость кувырком вперед. Кортес, судя по грохоту, приземлился на крышу какого-то автомобиля.
— Ко мне!
Артем забрался на крышу «Сааба». Машина стояла прямо под деревом, которое в свою очередь примыкало к ограде. Все оказалось проще, чем в учебнике латыни. Видимо, люды и представить себе не могли, что кто-то сумеет вырваться из Зеленого Дома.
Через несколько мгновений беглецы оказались с наружной стороны ограды. Штаб-квартира людов располагалась на обширной поляне посреди чернеющего на фоне ночного неба леса.
«Мы что, в области?»
— Скорее! — Кортес махнул рукой в сторону деревьев.
— Подожди, — попросил Артем, переводя дух. — В темноте нас не догнать.
— В какой темноте?
Наемник схватил его за плечо. Людов Артем недооценил. Подняв тревогу, они не ограничились банальными сиренами и криками полусонной охраны: засверкали прожектора, взлетели осветительные ракеты, залаяли собаки. К счастью, беглецы добрались до опушки раньше, чем на поляне стало светло, как днем.
— Где мы, Кортес?
— Лосиный остров.
«Слава богу, Москва».
Еще пара минут бега сквозь деревья, и впереди появилась узкая асфальтированная аллея. Цивилизация!
Настороженно озирающийся Кортес подбежал к небольшому холмику.
— Повезло! Уйдем через канализацию!
— Зачем? В лесу мы сможем укрыться.
— Здесь полно морян, — наемник отодвинул крышку люка, — под землю они не полезут, а останемся в лесу — убьют.
— Кто такие моряны?
— Потом.
Кортес не стал задвигать обратно крышку люка, но этого и не требовалось — моряны панически боялись подземелий.
Не прошло и минуты, как беглецы исчезли в канализации, а на холме возникла гибкая женская тень. Пропорциональная фигура, высокая грудь, тонкая талия, она привлекала внимание, и только длинные когти на трехпалых руках и шипастый хвост портили общую картину.
Моряна покрутила головой, напряженно принюхиваясь к запахам ночного леса, и, поняв, что добыча ускользнула, злобно зашипела.

— Я не знаю, как это получилось, — честно признался де Гир, стараясь не смотреть на стоящего перед ним Сантьягу. — Мы наблюдали снаружи, Артем появился в 20:40. Амулета у него не было, и я приказал пропустить его внутрь, как мы договаривались. С тех пор ни он, ни Кортес из клуба не выходили.
— В «Ящеррице» их нет, — буркнул комиссар, сдувая несуществующую пушинку с белоснежного пиджака, — мобильный Кортеса не отвечает.
— Они не выходили, — упрямо повторил де Гир, разглядывая дорогой, ручной работы, галстук Сантьяги.
Капитану было стыдно и неудобно. Задача, которую поставил комиссар Темного Двора, была настолько проста, что мастер войны сначала даже возмутился: Сантьяга попросил подстраховать сидящего в «Ящеррице» Кортеса. Де Гир согласился. Теперь челы пропали, и нависающий над капитаном длинный нав заставлял его чувствовать себя провинившимся школяром. К счастью, Франц догадался отойти к машине комиссара, и подчиненные не слышали этот унизительный диалог.
— Вам не могли отвести глаза?
Главный боевой маг Ордена побагровел. Это было уж слишком.
— У нас есть различители, — он вытащил из кармана дымчатый монокль и продемонстрировал его наву. — Или ты принимаешь нас за детей?
— Я принимаю вас за гвардейцев великого магистра и просчитываю все возможные варианты. — Сантьяга облокотился на свой темно-синий «Ягуар», привлекающий внимание даже среди выстроившихся на парковке дорогих автомобилей, и задумчиво пригладил волосы. — Видимо, в клубе есть подземный ход.
— Видимо, — ворчливо согласился капитан, продолжая вертеть в руках различитель. — Я всегда говорил, что челы ненадежны.
— Кортес опытный наемник, — не согласился нав. — Судя по всему, его крепко прижали.
— Красных Шапок в клубе не было, — сообщил де Гир.
— Красные Шапки для него не проблема, — рассеянно махнул рукой комиссар. — Я думаю, что в игру вступил Зеленый Дом.
Франц удивленно покрутил головой:
— А зачем? Они не смогут даже разблокировать Амулет.
— Возможно, они занимаются тем же, чем и мы — ловят Вестника — и перехватили нашу приманку, — объяснил Сантьяга. — Оставайтесь здесь, капитан, а я выясню, что произошло внутри.

Птиций не был трусом.
Семья концов относилась к Великому Дому Людь, и за его широкой спиной управляющий «Ящеррицы» чувствовал себя очень уютно. Он никого не боялся, со всеми дружил, но тем не менее всегда держал при себе пару телохранителей-людов — здоровенных белобрысых парней с сонными мутно-зелеными глазами.
«Положение обязывает их кормить, — любил пошутить Птиций. — У меня тут все-таки клуб, а не детский сад, всякое может приключиться...»
Приключалось действительно всякое. Пьяные дружинники баронов Зеленого Дома, драчливые забияки-рыцари, горячие наемники-челы. В раскованной атмосфере «Ящеррицы» они легко находили повод выплеснуть бьющие через край эмоции. И тогда на сцене появлялись молчаливые плечистые ребята с обтекаемыми головами, которые сурово разъясняли разошедшимся гостям правила поведения в приличных заведениях. Аргументы они использовали примитивные, но действенные, и Птицию постепенно стало казаться, что его вышибалы могут решить любую проблему.
Роскошная дверь в личный кабинет управляющего слетела с петель и с грохотом врезалась в изящный, инкрустированный слоновой костью столик. Телохранители привычно быстро вскочили на ноги, но, увидев в образовавшемся проеме комиссара Темного Двора, остановились и растерянно посмотрели на хозяина. Поняв, что помощи не будет, Птиций выбросился из кресла и резво нырнул под письменный стол.
— Дружище, — прорычал нав, — рад, что вы по-прежнему энергичны.
Не обращая внимания на застывших телохранителей, Сантьяга перегнулся через столешницу и с неожиданной для своего худощавого телосложения силой вытащил Птиция на свет.
— Здравствуйте, господин комиссар, какая честь для нас, для нашего клуба, для всей нашей семьи... Желаете отдельный кабинет?
Испуганно бормоча эту чушь, Птиций, которого Сантьяга держал за шиворот, раскачивался в нескольких сантиметрах от пола и лихорадочно соображал, в чем же он провинился перед грозным навом. От ужаса его розовые щечки опали, глазки закатились, а масляные губы то и дело раздвигались в боязливой улыбочке. Помимо одежды, в кулаке Сантьяги оказался зажат приличный кусок концовской кожи, но сообщить об этом управляющий боялся.
— Я вижу, вы рады нашей встрече, — улыбнулся нав.
— Безумно, — признался Птиций, отчаянно пытаясь уменьшить амплитуду раскачивания. — Чем заслужил?
— Я выбрал ваш клуб для встречи с Кортесом, — негромко начал комиссар, установив маленькие глазки собеседника напротив своего лица. — Я думал, что здесь тихо и спокойно, можно посидеть, поговорить, обсудить дела. Кортес приехал и...
— И? — похолодел толстяк.
— Его похитили! Как вы понимаете, Птиций, я очень разочарован. Вместо тихого, уютного клуба здесь оказался настоящий бандитский притон. Малина! И вы — его содержатель. Вы — урка, Птиций.
— Я не урка, — пискнул конец.
— Что?
— Я не урка, я управляющий...
Телохранители бочком потянулись к выходу, быть свидетелями смерти Птиция они не стремились.
— Урка, Птиций, самый настоящий урка, — убежденно повторил Сантьяга. — Может быть, стоит избавить город от вашей «малины»?
Птиций ни секунды не сомневался, что высший боевой маг Темного Двора в состоянии разгромить его клуб. И еще пару-тройку кварталов в придачу. Он жалобно заскулил и заискивающе заглянул в непроницаемо черные глаза комиссара.
— Я не виноват.
— Кто похитил Кортеса?
— Люды, барон Мечеслав.
— Зачем?
— Не знаю. Он приказал сообщить, если появится Кортес, и я сообщил. Пока барон добирался сюда, пришел еще один чел — Артем, кажется. Потом появился Мечеслав со своими дружинниками и увез их всех.
Нав скрипнул зубами.
— Клянусь, своими детьми, Сантьяга, — продолжал канючить Птиций, — я не знал, что эти челы работают на тебя!
Маленькие глазки управляющего ясно показывали, что их хозяин скорее бы удавился, чем перешел дорогу навам. Темный Двор мог достать своего врага даже за широкой спиной Люди.
Комиссар поставил Птиция на стол и заботливо поправил ему галстук.
— Куда их увезли?
— В Зеленый Дом.
— Откуда вам это известно?
— Я слышал, как один из людов сказал другому, что их везут к королеве Всеславе.
— Благодарю вас, Птиций, — Сантьяга повернулся к разнесенному дверному проему, но задержался и через плечо поинтересовался: — Надеюсь, вы понимаете, что мой визит необходимо сохранить в тайне?
Управляющий прижал пухлую ручку к маленькому пространству между животом и шеей и продемонстрировал, что понимает.

* * *
Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь
Москва, Лосиный остров, 28 июля, среда, 01:14

— Мерзавка, — прошипела Всеслава, пытаясь привести в порядок прическу.
— Как будет угодно вашему величеству, — пожала плечами Яна, раздумывая, что делать с оторванной бретелькой. — Но я шокирована вашим лексиконом.
Королева вспыхнула и обернулась к Мечеславу:
— Кажется, ты недооценил наших пленников.
— В случае необходимости телефон Кортеса можно найти в справочнике «Тиградком». Конечно, дорого, но надежно. — Яна приятно улыбнулась. — Кроме того, у нас нет расовых предрассудков.
Барон скрипнул зубами и посмотрел на раненого дружинника, оставшегося рядом. Второй воин помчался за Кортесом.
— Как ты себя чувствуешь?
— Все в порядке, мой барон, — негромко ответил дружинник, зажимая рукой самую большую рану.
— Отведи нашу гостью в карцер и отправляйся к лекарю.
— Слушаюсь, мой барон.
— Нельзя поднимать тревогу, — прошептала Всеслава, глядя вслед удаляющейся Яне. — Жрицы во дворце.
— Но челов надо догнать.
— Этим займутся моряны.
Барон вздрогнул — он недолюбливал кошмарных обитательниц Лосиного острова.
— Моряны их растерзают. Главное, чтобы жрицы не пронюхали о наших делах.
Но планам королевы не суждено было сбыться. Завыла сигнализация, и в коридоре появился дружинник из внутренней охраны Зеленого Дома.
— Ваше величество, тревога! Во дворце посторонние!
— Я знаю, — кивнула королева, — задержать их немедленно!
Дружинник замялся.
— Что-нибудь еще? — Комиссар Темного Двора настаивает на аудиенции.
— Сантьяга настаивает на аудиенции, — повторила Всеслава и беспомощно посмотрела на барона, тот чуть заметно кивнул. — Мы примем его немедленно.
В отличие от соплеменников, не уважающих стремление людов к вычурной роскоши, Сантьяге нравился тронный зал Зеленого Дома. Просторное, великолепно отделанное помещение идеально подходило для любимых Всеславой пышных празднеств. Весенний Бал Подснежников, день рождения королевы, Бал Золотых Листьев... Сантьяга не пропускал ни одного приема в Зеленом Доме и был слегка удивлен, что Всеслава выбрала для аудиенции именно этот зал. Он мало подходил для деловых переговоров.
Королева ожидала комиссара на троне, в ее холодном взгляде сквозило напряжение, а сложная прическа пребывала в легком беспорядке. По правую руку Всеславы стоял барон Мечеслав.
— Мы слушаем тебя, Сантьяга.
— Ваше величество, — комиссар поклонился и обезоруживающе улыбнулся. — Позвольте поблагодарить вас за согласие выслушать меня. Я расцениваю это как проявление истинной мудрости, свойственной лишь коронованным особам. Умение принимать правильные решения в минуту кризиса — это ценное и очень редкое качество. Уверен, что мои усилия не пропадут даром и помогут избежать трагедии.
Всеслава задохнулась от возмущения, но ответить не успела.
— О какой трагедии идет речь?
В зал медленно вошли восемь женщин в свободно ниспадающих зеленых платьях и одинаковых изумрудных диадемах.
— Надеюсь, жрицы Зеленого Дома могут присутствовать при этом разговоре? — язвительно поинтересовалась Ярослава и, не дожидаясь ответа, повернулась к наву. — Так о какой трагедии ты говорил?
Сантьяга с легкой улыбкой поклонился вошедшим жрицам и замолчал, позволяя им подойти к трону. Он знал, что Ярослава была соперницей Всеславы на выборах королевы, и сумел оценить степень ее враждебности к победительнице.
— Мы слушаем, — напомнила жрица.
— Ее величество королева Всеслава, — почтительно начал нав, — милостиво уделила мне несколько минут, чтобы обсудить некоторые спорные вопросы, возникшие во взаимоотношениях между нашими Домами.
Круглые фразы легко слетали с губ комиссара.
— Умение нашего гостя выигрывать время на раздумье благодаря использованию цветистых фраз общеизвестно. — Ярослава пробуравила взглядом королеву. — Его появление связано с тревогой во дворце?
— Комиссар как раз собирался все объяснить, — ответила пришедшая в себя Всеслава.
— Благодарю, ваше величество, — нав сделал маленький шаг вперед. — Несомненно, вы уже слышали, что вчера Красные Шапки совершили нападение на Великий Дом Чудь. Был похищен Карфагенский Амулет.
— Орден отрицает этот факт, — быстро вставил Мечеслав.
— Разумеется, — прищурился Сантьяга. — Потеря Источника — чрезвычайное происшествие, и кричать об этом было бы глупо.
Жрицы с пониманием закивали головами. Мечеслав нахмурился, он единственный понял, куда клонит посланник Темного Двора.
— Все мы поступили бы так же на месте чудов, — мягко продолжил комиссар. — Вы, например, не стали афишировать тот факт, что Колодец Дождей иссяк.
В зале воцарилось молчание.
— Ложь! — выдохнула наконец Ярослава. — Грязная ложь!
Сантьяга мило улыбнулся ей в лицо:
— Я не закончил. Я вижу прямую связь между этими двумя событиями. Я считаю, что тот, кто отрезал вас от Колодца Дождей, стремится захватить Карфагенский Амулет, разгромить Темный Двор и получить контроль над всем городом.
— Но это невозможно! — отчаянно крикнула королева. — Никто не в состоянии заблокировать чужой Источник!
— Никто, кроме Вестника! — отчеканил Сантьяга.
Жрицы ахнули и одновременно перевели взгляды на Всеславу. Королева закусила губу.
— Отрицать этот факт бессмысленно, — комиссар жестко посмотрел на Всеславу. — Когда родился Вестник?
— Это тебя не касается, нав, — бросила Ярослава.
— Восемнадцать лет назад, — тихо ответила королева.
— Как получилось, что он покинул Зеленый Дом?
— Она сказала, что он умер, — прошипела одна из жриц.
— Вестник умер! Я сама осматривала его тело! — возмутилась Мирослава. Старуха не могла поверить, что ее обманули.
— Я уговорила Любомира провести жриц, — призналась Всеслава, — для него это было несложно.
— Это была моя идея, — громко произнес Мечеслав. — Я предложил королеве убить Вестника.
— Убить! — эхом отозвались женщины.
— После того, как жрицы удостоверились в смерти Вестника, я отвез его в лес. У меня был боевой кинжал, подготовленный королевой.
— Какого класса? — немедленно поинтересовался Сантьяга.
— «Журавлиный клюв», самый мощный боевой артефакт Зеленого Дома, но Вестник оказался гораздо сильнее, чем мы предполагали. Любомир тяжело ранил меня и скрылся, — барон машинально погладил шрам на шее. — Больше я его не видел.
— Я знала, что он жив, — еле слышно прошептала Всеслава. — Он прятался в городе и потихоньку тянул энергию из Колодца Дождей. Неделю назад Любомир полностью перекрыл нам доступ к Источнику, и мне пришлось объявить, что идет сезонное снижение мощности Колодца.
Оглушенные жрицы с ужасом смотрели на королеву.
— Власть, — задумчиво произнес Сантьяга. — Что только не сделаешь ради нее.
— Узнав, что чуды потеряли Карфагенский Амулет, я приказала Мечеславу перехватить его, чтобы попробовать договориться с Любомиром.
— Ты предала Великий Дом Людь! — пылающий взгляд Ярославы буквально жег королеву. — Ты более не хозяйка Зеленого Дома.
— Не тебе решать, — гордо вскинула голову Всеслава.
— Конечно, не мне, — усмехнулась Ярослава, — но я уверена в решении Большого Королевского Совета.
— Насколько я понимаю, — плавно вклинился в разговор Сантьяга, — Совет соберется в самое ближайшее время.
— Сегодня же, — кивнула Ярослава. — Мы обязаны немедленно известить баронов о происходящем.
— И какие действия будут рекомендовать жрицы? Прошу простить мою назойливость, но у меня на руках небольшой кризис.
— Это же очевидно, нав, — высокомерно ответила Ярослава. — Вестник должен возглавить Великий Дом Людь.
— А как же Карфагенский Амулет?
— Он решит, как поступить с Орденом, — глядя в глаза наву, ответила жрица.
— И с Темным Двором, — закончил ее мысль комиссар.
— Зеленый Дом поддержит любое решение Вестника. Он наш повелитель.
Повисла пауза. Мечеслав, почувствовавший в словах Сантьяги неприкрытую угрозу, тихонько, только уголками рта, улыбнулся. Он понял, что комиссар давал Ярославе последнюю возможность спастись, но ослепленная близостью победы жрица не увидела этого.
— Мы тебя более не задерживаем, нав, — холодно произнесла Ярослава, — тебя проводят.
— Быть королевой — это великая ответственность, — разочарованный Сантьяга повернулся к остальным жрицам. — От принимаемых решений зависят жизни и судьбы подданных, жизни и судьбы многих жителей Тайного Города. Каждый шаг, каждый жест и каждое слово королевы на виду, и любой неосторожный ход может привести к большой войне.
Комиссар помолчал, давая возможность обдумать свои слова.
— Я не буду судить королеву Всеславу. Я не буду задаваться вопросом, почему она приказала убить Вестника. Я знаю только одно: если бы тогда, много лет назад ей удалось задуманное, кризиса бы не было. Ничто бы не угрожало Тайному Городу, ничто бы не заставило объединиться Орден и Темный Двор! Сейчас наши Дома готовятся к большой войне. Великий магистр мобилизует рыцарей и рекрутирует наемников. Боевые маги Ордена готовы пойти на все, чтобы вернуть Источник. Советники Темного Двора требуют от меня решительных действий. Вы хотите войны?! Мы готовы! Чудь готова! А вот выстоит ли Зеленый Дом против нас? Выстоит ли Вестник против князя Темного Двора?! Выстоит ли Вестник, если Амулет вернется к чудам?! МОЛЧАТЬ, ЯРОСЛАВА!!!
Все буквально присели, когда нав заорал на открывшую рот жрицу. Громовой голос комиссара бомбой взорвался в полупустом тронном зале.
— Что принесет вам война? Лично вам, жрицы? Любомир не простит своего изгнания. Он не будет разбираться, кто знал, а кто не знал о его злоключениях. Формирование его личности завершено — он одиночка. Ему не нужны друзья, у него есть слуги, а вы закончите свои дни на плахе. Все. Он не нуждается в жрицах. — В полной тишине Сантьяга медленно обвел взглядом присутствующих. — Вы всё еще хотите сместить Всеславу? Она одна поняла, чем грозит противостояние Великих Домов. Она одна поняла, что Вестник опоздал с рождением! Его время прошло! Мировое господство не захватить с помощью оружия! Великие Дома будут стоять до конца, и эта война станет последней!! Если мы уйдем, то только вместе!! Несколько лет назад Всеслава приняла тяжелое, но единственно верное решение. Она спасала не только себя, а всех вас!
Женщины опустили головы.
— Ты хитер, Сантьяга, — злобно прошипела Ярослава. — Но если этих, — она презрительно мотнула головой в сторону притихших жриц, — тебе удалось запугать, то посмотрим, что скажут бароны.
— Вы слишком глупы, Ярослава, — устало ответил Сантьяга. — У меня нет времени расспрашивать баронов.
И прежде, чем все поняли, что сейчас произойдет, он резко выбросил вперед длинную руку. Черный навский стилет вонзился в левый глаз жрицы. Ярослава покачнулась, по залу пронесся ее тихий, полный боли предсмертный стон, и женщина рухнула на пол. Черные навские клинки высасывали энергию мага до последней капли. Королева схватила Мечеслава за руку.
— Я исчерпал аргументы для ее убеждения, — примирительным тоном объяснил комиссар, вытирая клинок об одежду мертвой Ярославы. — Надеюсь, ваше величество простит мне некоторую резкость?
— Надо отметить, что наш гость использует довольно радикальные приемы ведения переговоров, — холодно произнесла Всеслава, оглядывая жриц, — но претензий к нему мы не имеем. И мои подданные — тоже.
— Королева, — женщины покорно склонили головы, подтверждая власть хозяйки Зеленого Дома.
— Прекрасно, — Всеслава откинулась на спинку трона. — Барон Мечеслав, вы будете сопровождать комиссара Сантьягу и обеспечивать его взаимодействие с Зеленым Домом. Людь поддержит остальные Великие Дома в стремлении защитить Тайный Город от потрясений. Это благое дело.
— Ваше величество, — нав склонился в поклоне. — Могу ли я задать вам несколько вопросов о Любомире?

Под ногой вновь раздался возмущенный писк, и мягкий комочек растаял в темноте коридора. Крыса. Отдергивать ноги Артем уже перестал, но все еще вздрагивал, когда наталкивался на них — привыкнуть к этим тварям он не мог.
— Долго нам еще здесь блуждать?
— Как только придем, я скажу тебе первому, — не оборачиваясь, съязвил Кортес.
Мерзкий у него все-таки характер.
Как наемник ориентировался в этом вонючем лабиринте, оставалось для Артема загадкой. Темные, мрачно освещаемые редкими лампочками коридоры, грязь, отвратительные запахи, крысы. Будь Артем один, он бы и десяти минут здесь не остался, выбрался бы на поверхность, и плевать на то, что его ищут. Но Кортес продолжал невозмутимо шагать по этой клоаке, периодически подгоняя Артема язвительными фразами.
Люды и моряны, как, впрочем, и предсказывал наемник, под землю не полезли. Тем не менее минут двадцать он заставлял Артема бежать по слабо освещенным коридорам, спотыкаясь, ругаясь и пиная орущих крыс. Затем перешли на быстрый шаг. Даже очень быстрый, на взгляд Артема, но в ответ на предложение не увлекаться, Кортес только хмыкнул и продолжал идти, как шел. Артем еле успевал за ним, чувствуя, что каждый шаг может стать последним. Наконец, выбрав сухое освещенное место, Кортес остановился и проворчал:
— Привал.
Артем тут же присел на корточки, стараясь успокоить возмущенный организм. Спертый воздух канализации в легкие-то вливался, но обратно выходил с большим трудом, в висках стучало, сердце переместилось в голову и яростно требовало кислорода, перед глазами плыли разноцветные круги.
— Хорошо пробежались, — прохрипел Артем, пытаясь разыскать во рту слюну.
— Рад, что тебе понравилось, — ответил Кортес, отрывая от рубашки верхнюю пуговицу и сжимая ее в кулаке.
К превращениям Артем уже привык. Кулак наемника окутался маленьким облачком. Через мгновенье оно сконденсировалось, и на ладони Кортеса оказалась малюсенькая, полкубика, не более, доза.
— Что это?
— Стимулятор. — Кортес ловко загнал дозу в вену и закрыл глаза. — Меня не совсем вылечили.
Он расслабился, позволяя наркотику проникнуть во все уголки измученного тела, и медленно сполз по стене на землю.
— Передохнем минут пять и пойдем дальше. Надо торопиться, клянусь Спящим.
Его упрямство не знало границ.
— Кем клянешься? — не понял Артем.
— Спящий — это местный бог, — вяло объяснил Кортес. — Прародитель всех живых. Говорят, он спит где-то между мирами, а когда проснется, устроит последний суд.
— Они ему поклоняются?
— Зачем? Он же спит.
Прагматичности обитателей Тайного Города можно было только позавидовать.
— Кортес, а кто такие моряны?
— Маленькая семья в составе Зеленого Дома, бывшие люды с неустойчивыми генетическими цепями — короче, оборотни. С одной стороны, прекрасная женщина, с другой — когтистое, шипастое, полусумасшедшее чудовище. Моряны стерегут Лосиный Остров от чужаков.
— М-да, в Москве много разных жителей.
— Привыкай. Кстати, Артем, куда ты дел Амулет?
— Он в камере хранения, на Киевском вокзале.
— Как просто, — слабо улыбнулся Кортес. — Любомир ни за что не догадается.
Наемник снова прикрыл глаза.
— Как ты думаешь, Яна выбралась?
— Не знаю.
Его безразличие вывело Артема из себя:
— Вы же деловые партнеры.
Кортес открыл глаза:
— И что?
— Как... — Артем не находил слов, — как «и что»? Мы ведь бросили ее!
— В чем же это выразилось? — полюбопытствовал наемник.
— Мы убежали!
— А разве это не было нашей целью?
Артем задумался.
— То-то же, — наемник снова улыбнулся. — Люды ее выпустят. Им нужен ты.
— Да, им нужен я.
«Всем в этом городе нужен я».
Артем решил отвлечься от грустных мыслей:
— Кортес, а как ты попал в Тайный Город?
Наемник помолчал, видимо обдумывая, стоит ли отвечать, а затем нехотя сказал:
— Я служил в военной разведке.
— Резидент?
— Нет. Занимался деликатными мероприятиями.
Дальше можно было не объяснять. Повадки нового друга Артема отчетливо говорили о том, что это были за мероприятия.
— Девять лет назад у меня была назначена в Нью-Йорке встреча с одним джентльменом. В ходе переговоров он указал, где спрятаны интересующие меня материалы, и я отправился туда. В тайнике оказался металлический чемоданчик, а в нем, помимо документов, старинная книга. Мой клиент был заядлым библиоманом. Когда я вернулся в Нью-Йорк, меня уже ждал Сантьяга. Джентльмен собирался передать книгу ему, но в связи со скоропостижной кончиной не успел. — Кортес задумчиво улыбнулся. — Представь мое состояние: я провел переговоры идеально, не оставил никаких следов, а меня находят с необъяснимой легкостью.
— А как он тебя выследил?
— Нашел в доме джентльмена мой волос и провел удаленный поиск. Квалифицированный маг может найти кого угодно в любой точке планеты.
— Сантьяга требовал вернуть книгу?
— Сантьяга хорошо воспитанный реалист и чтит права собственности. Он предложил мне очень неплохие деньги за книгу, и я ее продал.
Наркотик уже подействовал. Голос Кортеса окреп, а в глазах вновь загорелся огонек.
— В дальнейшем мы не потеряли связь. Несколько раз Сантьяга обращался ко мне и постепенно рассказал о Тайном Городе. Два года назад я вышел в отставку, и он предложил провести операцию в Москве. Ну, и закрутилось. Хорошие профессионалы никогда не останутся без работы.
— Забыл спросить, законы в Тайном Городе есть?
— Право на частную собственность, — хмыкнул наемник.
— И только?
— Есть Кодекс, но он скорее регламентирует способы перехода собственности из рук в руки. Споры разрешают третейские судьи. Тюрьмы не предусмотрены, виновная сторона либо выплачивает штраф, либо платит кровью. Но вообще без необходимости стараются не убивать, слишком мало жителей...
— Кортес, а среди людей есть колдуны?
— Среди челов, — без особого энтузиазма протянул наемник. — В общем, встречаются.
Что-то в его голосе Артему не понравилось:
— С ними что-то не так?
— Как сказать... — усмехнулся Кортес. — Поскольку своего Источника у челов нет, то те, кто прибился к Тайному Городу, работают с Зеленым Домом, у нас с людами сходная ДНК, а остальные отбирают энергию у своих.
— Энергетические вампиры?
— Не волнуйся. Вторжение в личность запрещено. Если появляется чел, пожирающий энергию людей, то рано или поздно его навестят ребята из Зеленого Дома и объяснят, что энергию надо покупать, а не брать на халяву. Конкуренция на рынке магических услуг серьезная, и выбора у колдуна нет. Или он работает с Колодцем Дождей, или его убьют.
— Защищая свою прибыль.
— В первую очередь, защищая свободу личности.
— Но...
— Тихо!
Кортес поднял руку и уставился куда-то в глубь коридора.
Проследив его взгляд, Артем содрогнулся. Огромная, величиной с собаку, крыса сидела у стены и оценивающе пялилась на людей черными бусинками глаз, а в полумраке коридора угадывались силуэты еще нескольких монстров. Кажется, они готовились к завтраку. Артем почувствовал, что волосы в панике зашевелились на голове, ноги стали ватными, а по спине стекла струйка холодного пота.
— Откуда они взялись?
— Это охотничья стая осов, — прошептал наемник. — Нас выследили.
Судя по всему, он тоже не обрадовался. Не сводя с крыс настороженного взгляда, Кортес сложил губы бантиком и нежно засвистел, крысам это явно понравилось, и, чтобы лучше слышать, они сузили кольцо. Теперь людей окружало шесть шевелящих усами чудовищ.
— Тебе удалось привлечь их внимание, — похвалил Артем спутника. — Что дальше?
Кортес не ответил. Утерев со лба пот, он повторил попытку, и в ответ послышался такой же тихий, мелодичный свист. Крысы остановились. Чужой свист повторился, и из темноты появилась маленькая фигурка охотника. Кортес с облегчением вздохнул:
— Хозяин пришел.
— Стая загнала не ту добычу.
Охотник вышел на свет, и Артем впервые в жизни увидел оса.
Низенький, тощий, с серой кожей, маленькой головой и непропорционально большими глазами, ос был одет в чудовищно грязные штаны и нечто, напоминающее рубашку. Как все в Тайном Городе, он был вооружен: из-за плеча торчала связка дротиков, а на поясе болтался короткий нож.
— Это — Чуя, нам повезло, — улыбнулся Кортес. — Привет, Чуя! Помнишь меня?
— Воины великой Оси никогда не забывают своих друзей, пришедших на помощь в минуту величайшей опасности, когда жестокий враг готовился к Осквернению. Не одну балладу сложили лучшие поэты Оси, воспевая ту славную победу.
— Черт, — выругался Кортес в ответ на эту ахинею. — Нашего друга опять переклинило.
Он собрался с мыслями и в тон коротышке ответил:
— Я счастлив, что великая победа и мой скромный вклад в нее не стерлись в памяти Оси, и всегда с удовольствием слушаю баллады, сложенные ее замечательными поэтами.
— Спеть тебе? — тут же спросил охотник.
— Они есть у меня в записи, — твердо отказался наемник.
— Все? — недоверчиво поинтересовался крысолов.
— Все, — еще более твердо ответил Кортес и кивнул на своего спутника. — Знакомься, Чуя, это Артем.
Крысолов с достоинством кивнул:
— Я рад познакомиться с тобой, друг великого воина. Несомненно, в твоей жизни было немало подвигов, достойных того, чтобы величайшие поэты Оси сложили о них великолепные баллады. — Чуя быстро опустился на землю и уставился на Артема большими выпуклыми глазами. — Расскажи мне о них!
У него были ярко-красные «кошачьи» зрачки, то увеличивающиеся, то плавно сжимающиеся, когда на них падал свет.
— Артем еще плохо говорит по-русски, — пришел на помощь Кортес. — Когда он немного подучит язык, он, без сомнения, заглянет в эту помой... гм... к тебе в гости, Чуя, и расскажет о своих подвигах.
Поняв, что Кортес настроен по-деловому, Чуя покорно вздохнул, еле слышно свистнул, заставив крыс растаять в темноте, и поинтересовался:
— Что привело великих воинов в Лабиринт?

* * *
Резиденция Вестника
Москва, улица Новый Арбат, 28 июля, среда, 01:50

Проклятые стены, ненавистные стены, молчаливые, злобные свидетели. Что вы видели? Что вы еще хотите увидеть? Что?!
Что?!!
Что?!!!
Сердце Вестника бешено билось, и Любомир заколотил кулаками по холодному мрамору.
«Проклятые стены, проклятая коробка, почему я должен сидеть здесь, в этой каменной ловушке? Я хочу в лес, на траву, под деревья! Я ненавижу каменные стены, молчаливые каменные стены, враждебные по своей сути. Где мой лес? Мой лес. — Любомир вспомнил о своем маленьком лесе, зимнем садике, жалком утешении изгнанника. — Ну, ничего, ничего, — он перевел дыхание. — У меня будет лес. Настоящий лес. Мой лес. Мой дворец будет располагаться в его сердце, среди самых больших деревьев, он будет расти из самой густой травы, под самым синим небом, на берегу самого чистого озера. А пока, пока...»
Вестник лихорадочно огляделся. Взгляд его помутневших зеленых глаз скользил по мраморным колоннам с висящими на них тонкими цепями. Никого не осталось. Тяжело дыша, колдун подошел к ближайшей колонне и оперся о нее рукой. Здесь была та, самая маленькая, со смешной родинкой на правом плече. Или не здесь?
К колену Любомира прижался столик с аккуратно разложенными тонкими инструментами. Стоило колдуну посмотреть на него, как столик услужливо выгнул спину, позволяя выбрать одно из орудий, и прижался к колдуну еще сильнее.
Безмозглая тварь! Любомир злобно толкнул его ногой. Столик, обиженно позвякивая инструментами, отбежал к стене и замер, как верная собачонка, ожидающая, когда хозяин вновь позовет ее.
«А ведь позову, — подумал колдун, — позову. Когда же я опять сорвался? Час назад? Два часа? Не помню. Это все из-за напряжения, из-за проклятого напряжения. Война высасывает все мои силы, мне нужна разрядка. И все чаще. Почему здесь никого нет?» Любомир огляделся, его глаза вновь помутнели, а сердце застучало.
«Я точно помню, что оставалась еще одна пленница, та, самая маленькая, со смешной родинкой на левом плече, нет, на правом. Где она? Где?! Где?!! Охранники украли, гады, скоты, потешиться захотелось? Небось развлекаетесь с ней в дежурке. Что там за шум? Секира? Нет, Секира в отъезде, какие-то пешки».
Колдун подошел к наглухо закрытым, звуконепроницаемым дверям, ведущим в дежурку, и прислушался.
— Ловить баб в «Куропатке» последнее дело. Там шлюхи дорогие, они игроков снимают, то ли дело в «Ящеррице»... — раздалось характерное бульканье — рассказчик подтвердил свои слова стаканчиком виски. — Я там неделю назад такую девочку нашел, клянусь бородой Спящего, свет таких виртуозок не видел. Что она вытворяла на пляже! У меня чуть волосы не выросли.
Слушатели вежливо заржали, однако собеседник любителя «Ящеррицы» не отступал:
— Да, в «Куропатке» девочки дорогие, но они того стоят. И этим курицам от Птиция сто очков вперед дадут, не напрягаясь. Я с одной как-то заночевал...
Проклятье. Любомир застонал, голоса охранников растаяли, превратившись в слабый, едва различимый шум.
Все думают об одном и том же. Все разговоры сводятся к одному и тому же, к одному и тому же. Кто с кем спит? Как? Что при этом чувствует? Мерзавцы, подонки. На колдуна накатила волна дикого бешенства, хотелось ворваться в дежурку, увидеть вытянувшиеся лица этих обезьян и сорвать с них кожу, вывернуть их внутренности, насладиться гаснущей в глазах жизнью, окунуться в жаркую, горячую кровь, успокоить сердце, избавиться от гнетущего холода.
Столик с инструментами, повинуясь неосознанному импульсу колдуна, снова терся у колена. Любомир не глядя взял с его спины тонкий, хищно изогнутый скальпель и резко провел по запястью. На ране мгновенно выступила кровь. Несколько секунд колдун бессмысленно смотрел на нее, а затем медленно поднес руку ко рту и слизнул солоноватую жидкость. Рана быстро затягивалась. В голове просветлело. Но не настолько, чтобы стало хорошо. Требовалось большее, намного большее.
— Телефон! — отрывисто приказал Любомир.
Плевать на осторожность.
Столик куда-то сбегал, а когда вернулся, поверх инструментов лежала маленькая черная трубка. Колдун взял ее в руку и набрал номер:
— Птиций.
— Я вас узнал, — осторожно ответил управляющий. — Чем могу помочь?
— У тебя есть что-нибудь для меня?
— Конечно.
— Готовься. Сегодня, приедет Секира.

В Москве всегда копали много и с удовольствием. С тех пор, как на этой земле вырос первый дом, сотни маленьких трудолюбивых людей ловко высверливали, выбивали, взрывали и рыли, рыли, рыли ее, пока не создали под городом огромный, испещренный многочисленными ходами, тоннелями, бункерами, реками, озерами и пещерами Лабиринт. Новые уровни уводили его все ниже под землю, новые коридоры переплетались со старыми, и уже никто не мог точно описать эти катакомбы. Да и не хотел. Немногие смельчаки рисковали пробираться в чрево чудовища. Люди, как это часто бывает, стали бояться творения своих рук.
И Лабиринт зажил собственной жизнью. В него пришла цивилизация: электричество и метро. Появилась своя флора: плесень, грибы, водоросли, и фауна: крысы, мокрицы, бродяги и даже разумные обитатели — осы. Никто уже не мог точно сказать, когда в Лабиринте завелось это небольшое полудикое племя одиноких охотников. Осы лазали по Лабиринту в поисках к пропитания для себя и своих крыс, слагали диковинные заунывные баллады и очень редко выбирались на поверхность. В свое время они претендовали на мировое господство, но в годы Второй Войны Подземелий им был преподан небольшой урок, и крысоловы стали значительно скромнее. Жителей Тайного Города они удивляли живучестью и неразборчивостью в еде. Ходили и слухи, что осы могут питаться чем угодно, вплоть до химических отходов.
— До Киевского далеко, — бурчал идущий впереди охотник. — Стая давно не кормлена, но Чуя обещал. А если Чуя обещал, он всегда держит свое слово.
Вокруг деловито сновали крысы, тщательно обнюхивающие и оглядывающие темный коридор. Нытье охотника их не раздражало. Чуя замолчал, но буквально через два шага завыл:
И, блуждая во мгле, он увидел звезду,
Это было невиданным чудом.
Я иду к тебе, брат.
Я иду, я иду...
Рождалась очередная баллада.
Уговорив Чую проводить его до Киевского вокзала, Кортес получил лучшего в Лабиринте проводника, но в то же время потрясающего зануду. Привыкший к одиночеству, ос комментировал все происходящее вокруг и уже четыре раза принимался складывать новую балладу. Пока Кортесу удавалось блокировать эти попытки. Артем повернулся к бредущему рядом наемнику:
— Они все такие высокопарные?
Тот посмотрел на оса и, убедившись, что маленький крысолов достаточно далеко, шепотом ответил:
— У них не очень сложный мозг. Вот они и компенсируют это словоблудием.
— Понятно, — Артем зевнул.
— Нам еще повезло, что это Чуя, — продолжил Кортес, — у него и стая хорошо дрессирована, и меня он знает.
— А если кто другой?
— Могли бы возникнуть неприятности, — пожал плечами наемник. — Крысы в еде неразборчивы.
Прошло несколько мгновений, и до Артема дошло:
— Они что, едят людей?
— Все мы кого-то едим.
Артем не нашелся, что ответить, но теперь худосочная фигура крысолова вызывала у него непростые чувства. Кортес понял, что переборщил:
— Сам понимаешь, если в Лабиринте начнут пропадать люди, это привлечет ненужное внимание, поэтому обычно они сдерживаются. Лучше быть голодным, чем мертвым.
Некоторое время шли молча.
— Стая проголодалась, — вновь услышал Артем унылый голос охотника. — Стая чувствует еду!
Крысы действительно засуетились. Они ускорили движение и, отчаянно попискивая, устремились в темноту коридора.
— Что случилось? — вопросительно проныл Чуя, обращаясь к крысам. — Враг?
Он внезапно присел, выставив перед собой дротик, и, не оборачиваясь, крикнул:
— Враг впереди!
Кортес мгновенно выхватил нож и прижался к стене, Артем отступил назад. Несколько секунд все напряженно прислушивались.
Вода, поймал себя на мысли Артем, где-то недалеко капает вода. Незакрытый кран?!
— Война!! — заверещал Чуя, бросаясь в темноту. Тишина взорвалась воплями боли и ужаса. Стая кого-то рвала.
— Будь здесь, — Кортес бросился за охотником.
Ругань и шум, доносящиеся до Артема, не оставляли сомнений, что его спутники ввязались в серьезную драку. Что делать? Взгляд остановился на небольшом обрезке трубы, валяющемся у стены, и вопрос был решен. Артем поднял его и сделал легкий замах.
— Стоять, герой!
Чья-то волосатая лапа грубо дернула его за плечо и развернула на сто восемьдесят градусов. Артем оторопел: перед ним приплясывал низкий кривоногий детина в кожаном комбинезоне и ярко-красной бандане. Секунду они смотрели друг на друга, а затем красноголовый медленно растянул в ухмылке тонкие губы:
— Не тебя ли мы ищем, чел?
Трубу он не заметил. Или не обратил на нее внимания.
Артем плохо запомнил, что произошло потом. Кажется, он что-то прокричал и ударил врага по голове.
Возможно, даже не один раз. Глаза детины потухли, и он мешком осел на землю. Продолжая кричать, Артем ударил его еще несколько раз и, выпустив из рук окровавленную железяку, бросился бежать.
Стая засекла жертву издали. Одинокий, явно заблудившийся путник.
Крысы с удовольствием почувствовали его настороженность, легкий страх и решили напасть. Обычно они долго выслеживали добычу, убеждались, что жертва одна, и только после этого бросались на нее. Так требовал хозяин. Но сейчас стая была голодна и забыла об осторожности.
Острые зубы рванули плоть, сразу несколько крыс впились в добычу, не позволяя оказать сопротивление. Подоспели остальные. Жертва отчаянно закричала, неловко повернулась и упала под тяжестью быстрых тел. Снова отчаянный крик, лишь на миг опередивший вцепившуюся в горло тварь, и потоки крови хлынули на грязный пол коридора. Крысы наслаждались победой. Попискивая от возбуждения, они впивались в добычу, отталкивая друг друга, и пропустили момент, когда из темноты коридора выскочили спутники жертвы. Заблудившаяся в Лабиринте десятка Красных Шапок. Невысокие, жилистые воины в черных кожаных комбинезонах выхватили оружие и, яростно ругаясь, бросились на крыс. Стая запросила помощи.
Первым из темноты Лабиринта вынырнул хозяин. Почувствовав его присутствие, крысы с удвоенной энергией кинулись на врага. Чуя метнул дротик, затем еще один, выхватил нож и бросился в гущу схватки. Следом за ним в коридоре возникла серая тень Кортеса. Ругань и крики сменились сопением и стонами. В узком пространстве подземелья Красные Шапки не могли полностью использовать свое численное преимущество. Они быстро потеряли трех бойцов, но опомнились и, увидев, что противников всего двое, озверели. Прижавшись друг к другу, Чуя и Кортес уже не нападали, а отбивались, едва успевая парировать удары врагов. Обессиленные крысы жались к ногам хозяина.
— Чела не убивать! — приказал уйбуй, благоразумно отступивший за спины своих бойцов. — Это Кортес!
Предчувствуя победу, Красные Шапки поднажали. Сгрудившись вокруг вяло отбивающихся противников, они не заметили, как из бокового коридора высунулась заостренная мордочка гигантской, величиной с небольшую собаку, крысы. Тварь невозмутимо осмотрела побоище черными, немигающими глазками и бесшумно растворилась в темноте.
— Все, крысолов! — Заметив, что нож оса сломался, уйбуй поудобнее перехватил ятаган и торжествующе ощерился. — Попрощайся со своим зверьем.
Чуя отступил, коснувшись плеча тяжело дышащего Кортеса, и затравленно огляделся. Уйбуй захохотал и тут же захлебнулся: из его горла торчал небольшой дротик.
— Война! Война!!
Из бокового коридора выскочила новая стая, и еще один ос включился в драку. Все снова смешалось. Окруженные Красные Шапки были обречены, и через несколько минут последний воин рухнул на землю.
— Здравствуй, Бзик, — сказал Чуя. — Спасибо, что пришел.
— Я охотился, — объяснил Бзик, — искал еду для стаи.
— Здесь еды много, — Чуя щедро махнул рукой, — всем хватит.
Охотники посмотрели на трупы и одновременно ухмыльнулись.
— Много, — согласился Бзик, но Чуя уже не слушал его.
Он быстро отбросил в сторону тело уйбуя и горестно вскрикнул: на земле лежал бесчувственный Кортес.

«...Паника в Тайном Городе нарастает. Кризис Великих Домов и их невнятное объяснение событий привели к предсказуемым результатам: все уверены в приближении большой войны...»
(«Тиградком»)

* * *
Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь
Москва, Лосиный остров, 28 июля, среда, 03:14

— Прошу, — Сантьяга галантно распахнул дверцу автомобиля и помог Яне опуститься на сиденье. — Как вам понравилось в Зеленом Доме?
— Слишком много запертых дверей, — Яна улыбнулась, помахала рукой хмурым охранникам, наблюдающим за их отъездом, и продолжила: — Но вели они себя весьма достойно.
— Люды, — пожал плечами нав. — В Цитадели вам было бы гораздо сложнее.
— Поэтому я предпочитаю с вами дружить, комиссар, — снова улыбнулась девушка. — У вас прекрасная машина. Это «Ягуар»?
— Совершенно верно. «Ягуар» XJ-220.
Спортивный автомобиль был под стать своему хозяину — элегантный, мощный, вызывающий почтение в любом обществе. Супердорогой «Ягуар» вызывал зависть даже у богатых шасов — прожженных любителей спортивных купе, — и Яна решила потешить самолюбие комиссара Темного Двора:
— Говорят, их сняли с производства?
— Слишком узкий рынок, — объяснил Сантьяга, — но, если вы не против, я хотел бы вернуться к делам.
— Конечно, — девушка открыла возвращенную ей сумочку и достала пудреницу. — Вы будете разочарованы, комиссар. Артем не успел сказать, где он спрятал Амулет.
— Печально, — согласился нав. — Выходит, я зря потратил время, выручая вас из беды.
— Извините, что помешала вашим планам.
— Забудьте, — великодушно разрешил Сантьяга.
Мягко урчащий «Ягуар» все более и более удалялся от Зеленого Дома.
— Как прошла ваша встреча с королевой Всеславой? — спросила Яна, изучая себя в маленькое зеркальце. — Узнали что-нибудь интересное?
— Вы слышали о Вивисекторе? — вместо ответа поинтересовался Сантьяга. — О нем писали в газетах.
— Конечно, слышала, — наморщила носик девушка и язвительно добавила: — Во время засады чтение газет было моим основным развлечением.
— Он убивает женщин?
— Девушек. Причем только приезжих, которых никто не будет искать. Жертвы находят в таком виде, что мороз по коже: изрезаны до неузнаваемости. Поэтому журналисты и прозвали этого маньяка Вивисектором.
— Полиция вышла на след?
— Не знаю, поймать психа очень сложно. Почему он вас заинтересовал?
— Любомир был влюблен в королеву, — тихо ответил нав. — Искренне и по-детски наивно. Она была для него всем, а стала главным врагом. Всеслава подозревает, что Вестник и Вивисектор — одно лицо.
— Первая любовь редко бывает удачной, — заметила Яна. — Если бы все неудачники становились маньяками, нормальных людей не осталось бы.
— В дальнейшем я обдумаю ваши слова. — Сантьяга сбросил скорость, и теперь «Ягуар» медленно ехал по пустынной улице. — Но в деле Вестника есть еще одно обстоятельство. Как вы знаете, некоторые маги, стремясь увеличить свои возможности, сохраняют девственность всю жизнь.
— Это помогает?
— Ненамного. Но Любомир не получил классического образования и, вполне возможно, решил не рисковать своей силой.
— Это косвенно подтверждает версию королевы. Ненависть к ней могла распространиться на всех женщин, и тогда... — Яна отпустила грязное, совсем не подходящее леди ругательство.
Сантьяга поморщился:
— Возможно, мы ошибаемся.
— Это легко проверить.
— Каким образом?
— Любомир не станет заниматься поиском жертв сам, — рассудительно ответила Яна, — он только развлекается с ними. Кто-то поставляет ему девушек.
— Красные Шапки, — предположил Сантьяга, — дикари делают все, что он скажет.
— Не думаю, — возразила Яна, — Красные Шапки туповаты. Они бы хватали женщин прямо на улице и обязательно наследили бы. А убивают только приезжих, которых долгое время никто не станет искать и даже не сразу опознают.
— Кто-то специально отбирает женщин, — понял Сантьяга и уважительно посмотрел на девушку. — У вас есть предположения, кто это может быть?
— Концы, — уверенно сказала Яна. — Женщины — это их профиль.
Несколько секунд Сантьяга обдумывал ее слова, а затем улыбнулся:
— Вы знакомы с Птицием?

Общение с разъяренным навом удовольствие не из приятных. Когда на скверный характер обитателей Темного Двора накладывалось раздражение или, хуже того, бешенство, они превращались в крайне непривлекательных собеседников, и разговор становился непредсказуемым. Как правило, в такие минуты навов избегали, но, благодаря генетической настойчивости, они сами находили себе слушателей.
— Птиций, — на этот раз Сантьяга не стал размахивать управляющим в воздухе, а поставив перепуганного толстяка на стол, начал неторопливо расхаживать по комнате. — Хорошо ли вам платит Любомир?
— За что? — искренне удивился конец. — Что я ему сделал?
Признаваться в связи с колдуном ему не хотелось.
— Птиций, — не обращая внимания на его удивление, спокойно продолжал нав, — доказательств, что вы работаете на Любомира, у меня нет.
— Тогда почему вы думаете...
— Я не думаю. Я просто последователен в рассуждениях. Кроме того, у меня нет времени и отвратительное настроение. Вы чувствуете, к чему я клоню?
— Нет, — пискнул толстячок.
— Ваше бездумное поведение нанесло ущерб Тайному Городу. Полиция челов может в любую минуту выйти на след Любомира, а значит, и на наш след. Поэтому, если вы не прекратите валять дурака, я вас убью.
— Мы под защитой Зеленого Дома, — промямлил конец. — Меня нельзя убить просто так.
— Поверьте, я сумею замять этот маленький инцидент.
Птиций внимательно посмотрел в глубокие черные глаза нава и сдался:
— Платит Любомир очень хорошо. Он заказывает девушек для каких-то опытов. Человских женщин. Сантьяга, клянусь, наших я не трогаю!
— Подрабатываешь работорговлей? — угрюмо бросила Яна. — Ты хоть знаешь, зачем они ему, подлец?
— А какое мне дело? Как говорится, много будешь знать — скоро состаришься.
— Куда вы их отвозите? — перебил конца Сантьяга.
— Я готовлю партию из двух-трех девочек, затем звонит Секира, приезжает и забирает их.
— Откуда берешь девушек? — холодно поинтересовалась Яна. — Не своих же шлюх отдаешь?
Птиций злобно посмотрел на нее и вздохнул:
— Какая умная девочка.
— Отвечайте, Птиций, отвечайте, — поторопил его Сантьяга.
— Достаю через одного чела, фотографа-неудачника. — Конец посмотрел на мрачного Сантьягу и умоляюще добавил: — Сначала я не знал, для чего они ему нужны. А потом испугался.
— Фотограф не догадывается?
— Да ему все равно. Лишь бы деньги платили.
— А если его прижмут полицейские?
— Ну и что? — пожал плечами конец. — За ручку я с ним не здоровался, общался только по телефону, так что его могут хоть наизнанку вывернуть — он ничего не знает.
— Весьма благоразумно, — похвалил толстяка Сантьяга. — Когда приедет Секира?
— Сегодня. Любомир сам звонил.
— Последнюю жертву нашли вчера, — подала голос Яна. — Должно быть, он соскучился.
— А что за девочек ты приготовил? Смышленых? — спросил комиссар у Птиция. — Поговорить с ними можно?
— Сантьяга, — мягко протянула Яна, — вы же понимаете, что там понадобится подготовленный профессионал, а не эти курицы. Наверняка они бьются в истерике и проклинают все на свете.
Нав медленно кивнул:
— Пойдете?
— А почему нет? Предыдущий контракт был очень скучным.
— Предыдущий? — Щедрость никогда не входила в число добродетелей Темного Двора. Скорее считалась крупным недостатком. — А разве он уже закончился?
— Нет, — Яна достала пилочку для ногтей. — Но в мои обязанности входило только огневое прикрытие. Никто не говорил, что придется лезть в пасть к Вестнику.
— Темный Двор не будет возражать против доплаты за риск, — засопел Сантьяга. — Теперь вы согласны?
— Вполне.
— Какая умная девочка, — пискнул позабытый всеми Птиций. — Если будешь искать работу, приходи ко мне.

* * *
Москва, улица Большая Дмитровка, 28 июля, среда, 06:51

Артем не помнил, как выбрался на поверхность. Сохранились лишь обрывочные воспоминания об узких, полутемных коридорах, ржавой лестнице и легком дуновении свежего воздуха, двигаясь на источник которого он и нашел открытый люк. Совершенное им убийство, а в том, что коротышка умер, сомнений не было, настолько потрясло Артема, что, даже очутившись на поверхности, он несколько минут без памяти брел по серым улицам просыпающегося города. В чувство Артема привел окрик:
— Эй, парень!
Грубый голос легко проник сквозь пелену, окутывающую мозг, и заставил оглядеться по сторонам. Артем стоял посреди пустынной улицы, а на обочине приветливо поблескивал маячками сине-белый полицейский джип.
— Ну-ка, подойди сюда, — качнул автоматом опирающийся на переднее крыло сержант в бронежилете. — Быстренько!
Быстренько так быстренько. Артем медленно подтащился к полицейскому.
— Обкурился? — строго поинтересовался тот. — Документы есть?
— Нет.
— Что тут делаешь?
— Я... я от подруги. Ее муж не вовремя вернулся.
Не самая оригинальная история, но другой у Артема не было. Голова работала очень плохо.
— Подрался?
Испачканная одежда отчетливо показывала, как именно любовник решал разногласия с некстати вернувшимся мужем.
— Нет, — Артем придурковато улыбнулся, — они на втором этаже живут. Я в окно выпрыгнул и в кустах ползал, прятался.
Менее убедительно он не врал никогда в жизни.
— Руки покажи!
Полицейский деловито осмотрел кисти, особенно костяшки пальцев, пытаясь найти следы драки, но напрасно. Детину в красном платочке Артем убивал обрезком трубы, и следов на костяшках не осталось, так, ржавчина на ладони. Крови тоже не было, но сержант явно не хотел отпускать подозрительного человека и искал, к чему прицепиться. История его не убедила, и Артем слегка занервничал:
— Ну, так я пойду?
— Куда пойду? — передразнил его автоматчик. — Документов нет, выглядишь подозрительно. Придется посидеть в околотке, пока не разберемся, что к чему.
Артем поискал глазами обрезок какой-нибудь трубы, но ничего подходящего рядом не было.
— Господин сержант...
— Помолчи.
Рука полицейского медленно потянулась к наручникам на поясе, а Артем окончательно растерялся. Пребывание в кутузке не входило в планы, но, как избежать этой участи, он не представлял.
— Ну, вот ты где, дурачок! — вклинился в разговор мелодичный женский голос.
Мужчины одновременно обернулись.
Около джипа остановился серебристый «Мустанг», из которого на них с улыбкой смотрела девушка в белой блузке, кокетливо расстегнутой на... Нет, лучше сказать так: кокетливо не застегнутой на... В общем, блондинка из «Ящеррицы». Лана.
— Артем, я тебя по всему городу ищу, — она перевела изумрудные глаза на автоматчика. — Где вы его нашли, сержант?
— Вы его знаете?
— Как вам сказать, — Лана нежно посмотрела на Артема. — Конечно, знаю.
Сержант засопел, но руку от наручников убрал. Его напарник, скучавший до сих пор за рулем джипа, слегка привстал для улучшения обзора. Убедившись, что находится в центре внимания, девушка небрежно поправила волосы, вызвав у всех массу положительных эмоций.
— Сержант, вы не против, если я заберу моего друга? — поинтересовалась она. — Нам надо кое-что закончить.
Полицейские дружно облизнулись и шумно выдохнули.
— Если вы за ним присмотрите.
— Обещаю, что больше его не отпущу, — снова улыбнулась Лана. — Артем, прыгай в машину.
— Проваливай, — прошипел ему автоматчик.
Артем плюхнулся на сиденье и сделал ручкой:
— Надеюсь, ребята, что когда-нибудь вам будет так же хорошо, как мне.
Зубы полицейских скрипнули, заглушая звук двигателя, Лана обворожительно улыбнулась, и «Мустанг» сорвался с места.
— Спасибо, — поблагодарил девушку Артем. — Ты не представляешь, как вовремя появилась.
— Представляю, — Лана поворачивала, почти не сбавляя скорости, явно торопясь уехать подальше от полицейских. — Тайный Город не любит светиться. Что ты натворил?
— Я был слишком грязен и подозрителен.
— От тебя воняет Лабиринтом, — девушка демонстративно наморщила носик. — Тебе есть где помыться?
— Нет.
— Ты бомж? Или набиваешься в гости?
В гости к Лане Артем набился бы с удовольствием.
— Меня ищут.
— Значит, набиваешься. Тогда почему не нашел меня в клубе? Ты обещал.
— Потому что нашли меня.
— Но ты сбежал.
— Ага.
— От кого?
— От людов.
— Ого.
«Мустанг» остановился в маленьком переулке, и Лана повернулась к Артему. Белая ткань блузки натянулась, плотно облегая ее грудь, яркие губы изогнулись в полуулыбке.
— Ты такой крутой?
— Нет, просто они меня разочаровали.
— Достойный ответ, — прищурилась Лана. — Недавно в Тайном Городе?
— Почему ты так решила?
— Великий Дом не может разочаровать, Артем. Он может вызывать уважение или страх, а бахвальство и пренебрежение стоят очень дорого.
— Насколько?
Небрежная поза Ланы была необычайно обольстительной, полуобнаженная грудь под тонкой блузкой, стройные ножки, полные, чуть приоткрытые губы и огромные глаза. Волшебные, манящие глаза, обещающие, зовущие, заставляющие забыть обо всем на свете... Артем подался вперед и впился в губы девушки. Мягкие, ласковые губы, слегка горьковатые на вкус и становящиеся все горче и горче с каждым мгновением страстного поцелуя. Что-то тут было не так, Артем ощущал, как нечто неведомое обволакивает его мозг, проникает все глубже в его душу, получает власть. Он чувствовал, что слабеет, и не находил сил прервать этот страстный, ядовитый поцелуй. Напротив, он прижимал к себе девушку все крепче и крепче, словно торопясь попасть под ее чары, и наслаждался порочной сладостью поражения.
Мозг Артема был надежно защищен, поняв это, Лана, фея Зеленого Дома, применила старинное, исключительно женское заклинание «поцелуй русалки», овладела его чувствами, подчинила себе и теперь готовилась узнать всю интересующую ее информацию.
Артем откинулся на сиденье, продолжая переживать горький вкус поцелуя феи. Сейчас он жаждал лишь одного — еще одного упоительного, самоубийственного поцелуя. Он снова потянулся к девушке, но тонкая рука мягко вернула его в кресло.
— Нам надо поговорить, Артем, — улыбнулась Лана, стирая с губ остатки помады. — Почему за тобой охотятся Красные Шапки и Зеленый Дом?
Тихий голос в глубине защищенного навами мозга пытался подсказать Артему, что отвечать на вопрос не следует, но чувства требовали рассказать обольстительнице все.
— Им нужна моя добыча.
— Которую ты украл у Красных Шапок?
—Да.
— А они украли у чудов?
— Да.
Лана помолчала, видимо обдумывая, стоит ли задавать следующий вопрос:
— Что это?
— Карфагенский Амулет.
— Упс! — не обращая внимания на Артема, Лана тихонько выругалась.
— Он у тебя?
— Нет.
Артем снова потянулся к девушке и снова был остановлен.
— Ты его спрятал?
— Да.
— Зачем Амулет Красным Шапкам? Источник им не по зубам.
— Они работают на Вестника.
— Так вот в чем дело. — Лана нервно пригладила волосы. — Вестник жив?
— Да.
— Чтоб меня моряны растерзали, значит, Всеслава обманула Зеленый Дом!
Это в голове у феи не укладывалось. Карфагенский Амулет в руках мальчишки-чела, Вестник жив, королева предала свой народ, смута в Тайном Городе нарастает, и только она, Лана, фея Зеленого Дома, может решить... Или не может? Девушка посмотрела на преданно глядящего на нее Артема:
— Вестник выступил против Великих Домов?
Это был сложный вопрос, и Артему пришлось напрячься и вспомнить все, что он слышал за последнее время:
— Вестник идет к большой войне, он не понимает, что она станет последней для этого мира. Он мыслит только насилием. Он опоздал.
— На кого ты работаешь, чел? — тихо спросила фея, уже не сомневаясь в ответе.
— На Сантьягу.